Воздух навстречу обдувает горячим феном. У байка отвалилось зе | Вы все живёте неправильно

Воздух навстречу обдувает горячим феном. У байка отвалилось зеркало, когда на него упала крыша, еще отвалился какой-то кусок сзади и теперь на каждой кочке он бьется о пластиковый корпус, и все эти детали погружают меня в текстуры, делают неотделимой от всего, что я вижу и чувствую.

На мне пыльная белая рубашка Вадима с грязным воротничком - стоечкой, серые шорты на пару размеров больше меня, и по сему - с подвернутым поясом, шлепки COS, которые при покупке в Варшаве в начале лета выглядели совсем иначе. Как будто были предназначены для ношения по чистым европейским улицам, а не для вот этого всего.

Я еду, и по обе стороны от меня - строительные магазины и лавки. Висят метровые хрустальные люстры, висят бензопилы, буры, отливает золотом и глянцевым белым лаком мебель. Кажется, строительным товарам нет начала и конца, но страна все никак не может построиться. Дома посреди ничего смотрят на тебя пустыми глазами, и нет вокруг них ни человека, ни движения.

⁃ Ну признайтесь, здесь же УЖАСНО - говорит Макс. Он уезжает в Тбилиси в конце месяца. Там зелень, воздух и красиво. Там квартиры с высокими потолками и старинной красивой мебелью. Там дворы и арки, и много, много всего.

Я думаю о том, как много в человеке устроено так, чтобы искать для себя лучшее по окружающим условиям место, и что со мной не так. Сиэтл был такой яркий, что даже не настоящий, и такой хороший, что можно умереть от тоски. Сан Фран - yes,but как будто не сейчас. Португалия - вполне реально хоть сейчас, но почему-то нет. Бали, Тай - ну вообще don’t feel like. А вот Ереван. Вот Ереван это да.

8 из 10 крутили у виска, в том числе и армяне. Кто может - уезжают. Ты можешь куда угодно. Почему тут? Вадим говорит: я всегда готов двигаться дальше, если что. Его способность не привязываться к сделанному меня всегда поражала, такой тантрический идеал. Дети оказались куда более легкими на подъем, чем я думала. Ни слова о том «вот бы вернуться», и эта семейная готовность к движению меня удивила. Дима говорит: а воздух, а продукты, а океан? А международные школы? Может все таки Кашкайш?

Но тут я чувствую что-то особенное. Как мой любимый сюжет из Звездных Воинов, где песчаная планета Татуин, Армения в этих цветах, развалах старых деталей авто, хранит в себе тайну чего-то молодого, дерзкого и неприлично талантливого. Это место, где я почувствовала ту самую щекотку в груди, которая просыпается, когда я встречаю того самого человека, когда я нащупываю ступеньку, нахожу новую стрелку в игре «казаки разбойники» растянутую в пределах одной человеческой жизни.

Я чувствую, что пока мне надо быть здесь. Мне здесь хорошо. Но не в том смысле, в котором обычно другим людям бывает хорошо. Когда я читаю Джека Лондона, я понимаю, откуда растут ноги. В моем «хорошо» всегда должен быть вызов, и здесь он есть. Но почему-то именно в таких условиях происходят самые интересные встречи и события. Я уже не берусь загадывать, я не знаю, на сколько. Но я чувствую, что я живу здесь. Что это - мое место.