Комфорт и сациви Пошла я как-то в Англии в грузинский рестора | Уроки нерусского

Комфорт и сациви

Пошла я как-то в Англии в грузинский ресторан.

Что я там ела, было ли вкусно— вообще не помню.
Потому что в памяти осталось только сациви, которое и ела вовсе-то не я.

А та, которая его ела, стояла в зале на выходе и плакала, плакала в голос.
Возле неё стоял ресторана менеджер.
И спутник женщины стоял с ней и по-русски уговаривал успокоиться.

А она, не останавливаясь, на русском твердила, что сациви — не то, что она о нем помнит.
Не так, как она его когда-то ела.
И горько плакала.

Возможно, у женщины были больны нервы.
И также возможно, что она так убивалась по упущенному комфорту.

Вот пришёл человек с воспоминанием о каком-то идеальном сациви.
И лишили его комфортности точного повторения прекрасного опыта.

Люди, происходящие из России, чувствительны к комфорту в публичном пространстве.

Удивительное явление в стране, где удобство проигрывает по всем фронтам и погоде, и дорогам, и вечному пиляще-режуще-колюще-буравящему соседу/соседке сверху.

Крошка-россиянин знает с детства, что мешает насладиться комфортом улицы «вон-дяде» или «вон-тете».

И долго ещё его так будут на медленном огне третировать — примерно до возраста тех самых дядь и теть.

А что киприоты?
Чмок в одну щеку ребёнка, чмок в другую.
Все дети хорошие, даже самые отпетые хулиганы.

Но какие же они зато нечувствительные к общественному комфорту люди.
Эх!