«Новейшая история России в 14 бутылках водки» Дениса Пузырева | я просто текст
«Новейшая история России в 14 бутылках водки» Дениса Пузырева — образцовый расследовательский нонфикшн про Россию
Когда в начале 1990-х консервные заводы в Северной Осетии перестали приносить прибыль и встали, одного из директоров вдруг осенила гениальная идея: переоборудовать их под выпуск водки, товара, на который в России есть спрос всегда, а в смутные времена — особенно. Сказано — сделано. Дешевая осетинская водка сразу стала пользоваться большим спросом по всей стране — а когда республиканское руководство отодвинуло того самого директора и визионера и прибрало заводы к рукам, местные бизнесмены быстро нашли другие источники сырья. В Осетию начали цистернами везти спирт из Украины, оформляя его по документам как транзитный груз (тогда он не облагался пошлинами). На станции в небольшом городке Ардоне образовалась целая спиртовая биржа: люди и грузовики стояли в очереди к цистернам; со дна спирт, который не брал индустриальный насос ведрами вычерпывали дети. В какой-то момент в производстве водки было занято больше трети населения республики; большая часть работала нелегально и не платила налоги. Когда президент Северной Осетии создал при местном правительстве департамент спиртоводочной промышленности, его руководителя застрелили на следующий день после назначения.
Таких историй в книге Дениса Пузырева «Новейшая история России в 14 бутылках водки» — десятки.
Вообще, это всегда очень интересно — найти новый угол зрения на что-то, что, казалось бы, привычно, знакомо и рассказано. Я вот сейчас занимаюсь разработкой документального сериала про футбольный клуб «Спартак» в 90-х — и надо сказать, что эти самые девяностые в таком ракурсе выглядят немного по-другому; из рифм и несовпадений складывается новое прочтение эпохи. Ну а Пузырев, бывший алкогольный корреспондент медиахолдинга РБК, смотрит на всю постсоветскую историю России через бутылку — и оказывается, что там есть все ключевые сюжеты времени. Патологическое возрождение дворянства в начале 90-х? Пожалуйста, вот судьба бренда «Смирнофф». Борьба за могучее советское наследие? Пожалуйста, вот драматический сюжет про «Столичную», переплетенный с большой политикой. Региональный сепаратизм и дикий капитализм? Собственно, вот Осетия. Лихие бандитские года? Вот татарские ОПГ, война бандитов и ОМОНа за ликероводочный завод, похищения, трупы. Возвращение государства при Путине? Вот загадочный и могучий человек по имени Игорь Чуян, для которого хорошо бы подошел мем «Его боялись даже чеченцы».
Конечно, логично, что на водочном рынке все это находится. Я вот почти не пью водку — но даже для меня отдельные бренды намертво ассоциируются с определенным временем и определенной публикой. Есть эпоха «Гжелки» и эпоха «Путинки», есть люди «Белуги» и люди «Столичной». Логично — но ведь надо было до этого додуматься, это собрать и это написать; и написать замечательно. Расследовательская журналистика в России слишком часто сводится к труднопродирабельным текстам, где перечислены связи между разными ООО, а читатель не понимает, что это значит на русском и где там найти эмоцию. Так вот, книга Пузырева — образец текста, который в каком-то смысле именно что сводится к пересказу того, как менялись составы акционеров разных компаний, но благодаря авторскому стилю и умению приземлять бизнес-данные на реальные человеческие судьбы читается то как детектив, то как боевик, то как политическая комедия про авантюристов.
На самом деле, в моей редакторской практике был один сюжет, в котором не меньше дичи и который в общем смысле тоже рассказывает историю о том, как в постсоветские времена высокодоходную индустрию сначала прибрали к рукам бандиты, а потом — силовики, причем вторые сопротивлялись попыткам оздоровления рынка чуть ли не сильнее первых. Это сюжет про похоронную индустрию — я имею в виду тот самый материал Ивана Голунова, за который его, как поначалу было принято считать, пытались посадить в тюрьму по ложному обвинению. Но водка — это, конечно, более, что называется, зрительский материал. Все-таки кладбища — это грустно. А алкоголь — это весело.
