Одновременно в этом же году прекращается и действие уже упомян | Русские в Швейцарии 🇨🇭

Одновременно в этом же году прекращается и действие уже упомянутого протокола «Харкина-Энгеля», участниками которого являлись правительства США, Кот-д’Ивуара и Ганы, сама МОТ и ведущие производители готовой шоколадной продукции. Его официальная цель заключалась в «искоренении наихудших форм детского труда в рамках производстве какао». Правда, в установленные сроки (в 2005, 2008 и 2010 годах) ни одна из целей Протокола достигнута не была, после чего в него были внесены упрощающие поправки, в соответствии с которыми масштабы использования наихудших форм эксплуатации труда детей в производстве какао-бобов таких стран, как Гана и Кот-д’Ивуар к 2020 году должны были сократиться на 70%. Теперь угадаем с трёх раз, были ли эти цели достигнуты? Разумеется, нет, прежде всего из-за отсутствия возможности реально отслеживать выполнение условий Протокола, из-за постоянного расширения площадей выращивания какао и столь же постоянно меняющихся определений того, что есть, собственно, «детский труд». 
Последние цифры выглядят не очень оптимистично: отчёт Министерства труда США за 2020 год показал, что в Кот-д’Ивуаре и Гане в производстве какао по-прежнему используется труд 1,56 млн детей, при этом 95% из них были задействованы на вредных работах. А удалось ли сократить использование наихудших форм детского труда на 70% по сравнению с 2010 г., сказать невозможно, поскольку методология, использованная при составлении последнего исследования, значительно отличалась от прежних ее версий. Главное, что в салонах самолетов SWISS нет больше гомофобного шоколада. Ну, а то, что доля детей в возрасте от 5 до 17 лет, занятых на «ударных объектах» какао-индустрии, за последнее десятилетие увеличилась с 31% (2008–2009) до 45% (2010-2019)? Это мало кого интересует.
Джеймс Самберг (James Sumberg
Внешняя ссылка
), эксперт по проблемам трудоустройства африканской сельской молодёжи из британского «Института исследований в области развития стран третьего мира» (Institute of Development Studies / University of Sussex) считает, что для того, чтобы определить, вредна ли для детей или подростков такая работа, недостаточно учитывать только то, какие конкретно задачи им приходится выполнять. Необходимо также принимать во внимание социальный контекст. «Одно дело, если ребёнок работает на драконовских сдельных условиях, когда ему нужно до полудня обработать тысячу плодов какао, иначе его просто не накормят обедом. Совершенно другая история, если он обрабатывает небольшое количество плодов, потому что просто хочет чувствовать себя частью семьи и внести свой вклад в её благополучие».
А что такое, собственно, «детский труд»?
Означает ли это, что руководящие принципы МОТ не учитывают реалии жизни? МОТ даёт довольно широкое определение детского труда как работы, которая прежде всего «психологически, физически, социально или морально опасна и вредна для детей или мешает их обучению и развитию». «Уборка по дому — это еще не детский труд», — говорит Бенджамин Смит (Benjamin Smith
Внешняя ссылка
), эксперт МОТ в сфере детского труда. 
По его словам, его организация имеет в виду прежде всего ситуации, когда дети еще по возрасту слишком малы для выполняемой ими работы или если они вынуждены заниматься деятельностью, непосредственно угрожающей их здоровью или безопасности, включая рабство, принудительную вербовку в солдаты, сексуальную эксплуатацию и вовлечение в организованную преступную деятельность, например, в торговлю наркотиками.