Сидели мы со строгим редактором под елкой. Горел ночник. Мерца | Генератор Историй

Сидели мы со строгим редактором под елкой. Горел ночник. Мерцали на елке игрушки. В вазочке горкой были насыпаны шоколадные конфеты. Я пила капучино с высокой пенкой, мы только что поговорили о великой русской литературе и перешли к обсуждению моего нового рассказа.
Предусмотрительно я взяла со столика салфетку.
– За каждый сантиметр рассказа надо бороться, - ругала редактор мое новое литературное творение. – В рассказе не может быть никакого потока сознания. А вы в конце волокли читателя по тексту! Так нельзя!
Я кивала и комкала салфетку.
Дальше строгий редактор сказала: то-то и то-то надо было упрятать в подтекст, а вот тут создать предощущение счастья – если я, конечно, хочу, чтобы у меня было в финале кольцо.
– Просто… - жалким голосом сказала я, - рассказы писать сложнее, чем романы. Это такая ювелирная работа.
– А вы как думали? – спросила она. – Почему праздник в вашем рассказе появляется только в конце? – строго спросила она.
– По глупости… - проблеяла я.
Да, когда мы с редактором обсуждаем мою прозу, у меня в голосе всегда появляются блеющие интонации.
– Вот за что я вас люблю, так это за искренность, - ее голос потеплел.
И тогда, набравшись мужества, я рассказала редактору, что сейчас вообще-то пишу еще и сказку. Редактор слушала молча. Чем больше я говорила про сказку, тем меньше становилась в размерах под взглядом редактора. «Думает, что я уже совсем… скатилась с литературы до сказок… И как я вообще посмела рассказывать великому строгому редактору, редактировавшему классиков, про какую-то белку, попавшую в зависимые отношения с огурцом?!».
Я замолчала. Редактор тоже молча смотрела на меня. Мерцал ночник. Опадала пенка капучино. Редактор не сводила с меня ласково-изумленных глаз.
– Нет, так не пойдет, - наконец сказала она.
«Все, моя карьера сказочника закончилась» – пронеслось у меня в голове.
– Что вы вообще делаете? – спросила она. – Так нельзя. Огурец… Этот огурец, - задумчиво произнесла она, - должен сделать что-то плохое.
– Жениться на сосульке? – предположила я. – Столкнуть белку с елки?
– Нет, что-то очень плохое, - взгляд редактора остановился на золотом елочном шаре, как будто она видела в нем тот страшный поступок, который должен совершить огурец. – Он должен заставить ее сделать что-то плохое, о чем она потом пожалеет.
– А что? – испуганным шепотом спросила я.
– Пусть он заставит ее выбросить шишку.
– Какой мерзавец! – сильным голосом выпалила я и даже подскочила на месте. – Ну как можно быть таким гадом?!
– А вы думали, моя дорогая… - умудренно проговорила редактор. – Можно. Можно.
Я отпила капучино. Мы встретились глазами и обе покачали головой, осуждая вообще всех огурцов. Мерцал ночник. Золотились игрушки. Этим закончилось наше обсуждение великой русской литературы.