Едва я успела устроиться за столиком кафе и поглядеть в строну | Генератор Историй

Едва я успела устроиться за столиком кафе и поглядеть в строну круассанов, как Павел сообщил: Маша упала с коляски. О Павле Крупнике я уже рассказывала год назад. Бывший чиновник, участвовал в открытии первого в России детского хосписа, много лет исполнял мечты его маленьких подопечных. Но за год многое поменялось – Павел вернулся в Заксобрание, и временами стал чувствовать себя не волшебником.
Как раз в эти минуты, пока мы пили кофе, неподалеку в Пушкине открывался первый хоспис для молодых взрослых. Дело в том, что детском дети всегда окружены любовью воспитателей и родителей, вокруг них – жизнь. В детском красиво. В детском раз в год исполняют мечты. Но как только ребенку исполняется восемнадцать, по документам он перестает быть ребенком и переезжает во взрослое учреждение, где ему страшно, одиноко, где некрасиво, и его мечты никто не исполняет. Для таких повзрослевший детей – молодых взрослых – и открылся новый хоспис. И теперь Павел будет исполнять мечты и там. А это заводит его в тупик! В какой-то степени из-за Маши.
– Детские мечты порой вводят меня в ступор, - говорит он и поправляет галстук. – Но взрослые… К примеру, у ребенка заветная мечта – быть принцессой и кататься в лимузине с принцем. Мы можем это устроить! Это – детское. Детское! Но что делать с мечтами повзрослевших детей?
Маша – подопечная хосписа со СМА, передвигающаяся в коляске – больше не мечтала о ромашках зимой или о принце. Хотя я не знаю, мечтала ли она о принце вообще. Повзрослев, она начала мечтать за маму, которая прожила одинокую жизнь и все время ухаживала за Машей. Она отправила маму на курсы маникюра, а потом передумала, и решила, что маме лучше стать баристой. Мама отучилась и там, и там. Потом Маша замечтала ехать в Японию. И она там побывала, и то, что с ней там произошло, наверное, дает ключ к понимаю человеческой мечты вообще. Как и к тому, почему Павел для Маши – больше не волшебник.
Когда Маша ехала по японской улице в своей коляске, она услышала слова молодых людей – «Какая красивая девушка…». И она вспомнила, что неслось ей вслед, когда она ехала по российским тротуарам – «Вот это танк…». Так говорили про ее коляску. Ее самой в этой коляске как будто не было. Маша решила изучать японскую культуру в университете Владивостока.
– Тут я уже не мог помочь, - Крупник отбрасывает салфетку. – Это – взрослая мечта.
А я подумала, что, так все и должно быть: детскую мечту исполнить легко, даже если ребенок просит волшебника в голубом вертолете. Он ведь поверит в то, что фокусник на арендованном вертолете и есть тот волшебник из сказки. А взрослую настоящую мечту чаще может исполнять только сам мечтающий. А для этого ему нужно то, что произошло с Машей в Японии – чтобы его назвали красивым. И еще нужно, чтобы его мечты, пока он был мал, исполняли вот такие взрослые в галстуках, вроде Крупника. Тогда молодые взрослые не будут бояться мечтать. Чего бояться мечты, когда она сбывается?
Маша поступила сама.
– А я… я, когда она поступила, сказал, чтобы моей жене не дарили на день рождения цветы! – восклицает Крупник. – Я попросил своих друзей перевести по три тысячи Маше на планшет. Вы же знаете, я сам мог купить этот планшет! Но важно было, чтобы по три тысячи скинулись двадцать человек. Чтобы это был общий подарок. В этом был смысл.
Маша с планшетом уехала с мамой на остров Русский. Там она сразу упала из коляски и пока не может учиться. Но ведь путь к мечте не обязан быть легким. «Сколько испытаний у ребенка!» – эмоционально говорит Крупник. Но и тут он может только со стороны наблюдать за тем, как повзрослевший ребенок, внезапно узнавший из другой культуры, что он красивый, сам справится и сам дойдет до мечты.