Получи случайную криптовалюту за регистрацию!

​ ЧЕМ ДЫШАЛИ ПЕТЕРБУРГСКИЕ ТЕАТРАЛЫ ? Хрестоматийные онегин | Литературный

ЧЕМ ДЫШАЛИ ПЕТЕРБУРГСКИЕ ТЕАТРАЛЫ ?

Хрестоматийные онегинские строки о нравах петербургских театралов современные читатели помнят так: 

Онегин полетел к театру,
Где каждый, вольностью дыша,
Готов охлопать entrechat,
Обшикать Федру, Клеопатру,
Моину вызвать (для того,
Чтоб только слышали его).


Этот дух театральной «вольности», трактуемой прежде всего в политическом смысле (ср. оду «Вольность»), подчерки­вается как в специальных работах на тему «Пушкин и театр», так и в комментариях к роману в стихах — напри­мер, в известном комментарии Юрия Лотмана, где в пара­ллель пушкинскому тексту приведены слова декабриста Кондратия Рылеева, будто бы сказанные им на Сенатской площади 14 декабря 1825 года: «Мы дышим свободою». 
Акцентируя вольнолюбивое звучание этих строк, Лотман также указывал на то, что в прижизнен­ных изданиях этот фрагмент подвергся цензурной замене: вместо сомнительной с точки зрения царской цензуры «вольности» появилась «критика». Действи­тельно, во всех прижизнен­ных публикациях первой главы, которых в течение 1825–1837 годов было четыре, этот стих читался одина­ково и не так, как в нынешних изданиях: «Где каждый, критикой дыша». Однако точно так же — с «критикой», а не с «воль­нос­тью» — он читался и в рукописной копии первой главы. Ее, по всей видимости, в Михайлов­ском осенью 1824 года изготовил для будущего издания Лев Пушкин при участии старшего брата. Цензурная рукопись первой главы не сохранилась, но из доку­ментов Петербургского цензурного комитета и косвенных свидетельств можно заключить, что никаких цензурных претензий первая глава «Онегина» не встретила. Пушкин и сочувствующие ему петербургские друзья заранее заручились поддержкой министра народного просвещения и главы цензурного ведомства адмирала Александра Шишкова.

Откуда же взялась «вольность» и версия о цензурной замене? Вариант с «воль­ностью» встречается только в черновике, набросанном Пушкиным в 1823 году в Одессе. В первом беловом автографе первой главы, тоже одесском (на облож­ке рукой Пушкина выставлена дата: «Одесса MDCCCXXIII 
 »), «вольностью» зачеркну­то и заменено на «критикой». Эта замена и была интерпрети­рована текстологами 1930-х годов как цензурная — учитывая политический ореол слова «вольность» и возможные ассоциации обобщенного образа дерзкого вольнолюбца с приятелем Пушкина Павлом Катениным, высланным из Петербурга в 1822 году из-за театрального скандала. Начиная с 1930-х годов во всех изданиях — по воле текстологов — «вольность» заменила «критику».

Прямых аргументов в пользу вынужденности этой поправки у нас нет: беловой автограф не мог предназначаться для цензорского чтения (в 1823 году Пушкин и не помышлял об издании «Онегина»), Пушкин еще не раз возвращался к тексту, дорабатывал его и мог изменить эту строку. Наконец, для публика­ции первой главы «Онегина» цензурные условия были крайне благоприятные, да и впоследствии у Пушкина было несколько возможностей вернуться к прежнему рукописному чтению, чего он, однако, не сделал.