Чудесный день 2014 год. Пермь. Закамские задворки. Я еду в два | С пролетарским приветом

Чудесный день
2014 год. Пермь. Закамские задворки. Я еду в двадцатом автобусе и смотрю в окно. В наушниках поёт Боно, и мне иногда кажется, что я еду по Ирландии. Это одно из преимуществ человека, который нигде не бывал. Россия – тесная страна, а теснота подзуживает фантазию. Мне легко представлять Закамск Ирландией, но даже в фантазиях она не моя, а Мартина Макдонаха. Во всяком случае, люди на улице говорят между собой его диалогами, пусть и в моей голове.
Под бравуные звуки "Кровавого воскресенья" я вышел из автобуса и двинулся через лес к заводу "Галоген". Я хочу устроиться туда на работу, потому что варианта получше мне найти не удалось. Наверное, слово "хочу" здесь не самое точное. Наверное, самым точным здесь будет вопль: "Неееееееееееет!", который я кричу в слоумо. Кричать я хочу ещё и потому, что не успел позавтракать, а при диабете мой голод обрёл страстность.
Пройдя лесок, я вышел к заводоуправлению, за которым меня подстерегала пекарня. Запах марципана и свежих булочек висел в воздухе, и я шёл сквозь него, как Леонид сквозь персов. Каждую секунду мне хотелось войти в пекарню, купить одну с маком, одну с марципаном, и, обжигая жадные пальцы, запихать куски золотистой плоти в рот. Я этого не сделал. Я опаздывал. Я прошёл мимо и толкнул дверь проходной.
На проходной меня встретил мастер – усатый мужик с сумкой у бедра. Из наружного кармана торчала обгрызенная отвертка. Поздоровались. Павел. Олег Витальевич. Сухая короткопалая ладонь, поросшая волосами, столкнулась с безволосой и поломанной. Молчаливая женщина с химией записала мои паспортные данные, выписала пропуск, и мы с мастером прошли на завод.
Серый кирпич цехов. Тусклая трава. Запах подгнившего дерева. Это пустые катушки из-под кабеля прели под июльским солнцем. Аллея. Пластмассовые ряды акаций. Неубедительные липы. Гулкий асфальт под ногами. Мастер молчал. Я крутил головой. Через десять минут мы вошли в нужный цех. Прошагали его насквозь. Упёрлись в железнодорожные цистерны. Мастер заговорил:
– Это твое рабочее место. Задача – наполнять цистерны щёлочью. Смотри...
Мастер пролез под составом и поманил меня рукой. На той стороне я увидел железную лестницу и толстый шланг.
– Из этого шланга поступает щёлочь. Запихиваешь его в цистерну и включаешь вон тот рубильник.
Мастер ткнул пальцем в чёрную палку возле лестничных перил.
– Когда цистерна наполнится, выключаешь рубильник и достаёшь шланг.
– А потом?
– А потом подъезжает следующая цистерна. И так всю смену. Понял?
– Понял.
– Ничего ты не понял. Ладно. Отстажируем. Пошли.
– Куда?
– В цех. Сортир покажу, кухню. Спецодежду получишь.
Кухня и туалет находились на первом этаже. Когда-то белая микроволновка почернела отпечатками пальцев. Двое рабочих пили чай из гранёных стаканов в подстаканниках. Колода карт, нарды, шахматы и домино громоздились на столе. Пол, стены, потолок, стулья отливали машинным маслом. Туалет был без унитазов, перегородок и шпингалета на центральной двери. Просто четыре отверстия в бетоне, стиснутые с боков рифлеными пластинками для ног. Так же, как на ЗСП. Так же, как на Сорбенте. Так же, как и повсюду.
Показав кухню и туалет, мастер повел меня в раздевалку. Ряды синих железных шкафчиков, вдоль которых стояли отполированные лавки. В конце комнаты белели двери двух душевых.
– Вот твой шкафчик. Замок купи. Лучше кодовый, чтобы ключ не таскать.
Я достал телефон и сфотографировал номер шкафчика – 64. Мне показалось это забавным, ведь на шахматной доске такое же количество клеток, а я люблю шахматы. Мастер куда-то ушёл, но вскоре вернулся с большим пакетом.
– Роба твоя. Померяй.
Я взял пакет и достал спецовку. Брюки и куртка. Они была сделана будто бы из валенка и кололи руки. Ещё в пакете лежала маленькая сумка, такая же, как у мастера.
– А здесь что?
– Противогаз. С ним не расставайся. Услышишь сирену – сразу надевай.
– И часто они звучат?
– Не часто. Но если услышишь – не тупи. Возьми противогаз домой. Потренируешься.
– Хорошо.