Он не говорит: «сначала научись любить себя, а потом полюби бл | Некошерная матушка

Он не говорит: «сначала научись любить себя, а потом полюби ближнего как себя», но опирается на любовь к себе как самоочевидную данность, как неоспоримый факт.
Можно ли доказать наличие большой любви к самому себе в каждом из нас? Очень просто. Пусть каждый честно ответит сам себе на следующие вопросы: за кем я ухаживаю и кому уделяю внимание больше всего в своей жизни? Кого я чаще всего кормлю, одеваю, укладываю спать, забочусь о его здоровье, беспокоюсь об успехах и неудачах, больше всего думаю? Ответ очевиден, в центре моей жизни главный объект внимания – я сам. Даже мои ближайшие родственники и дети, мои друзья и знакомые не получают и малой доли того, что я уделяю себе любимому. И это состояние характерно практически для всех людей, за малым исключением. Отличие между людьми лишь в том, насколько кто в этом преуспел. Так вот, евангельская заповедь – о том, чтобы теперь мы в такой же мере стали заботиться о ближнем: с таким же усердием переживать о его успехах и неудачах, кормить его, одевать, лечить и всячески о нем заботиться. Это и будет евангельская любовь к ближнему как к самому себе.
Если же мы поставим цель развивать не любовь к ближним, а именно к себе, то разрыв с ближними у нас увеличится еще больше. Чтобы исполнить вышеуказанную заповедь Христову, движение должно совершаться в противоположном направлении. Необходимо с помощью Божией отвергнуть себя ради Христа, отвергнуть свои греховные желания, отвергнуть свою поврежденную волю, осуществляя евангельские заповеди. Тогда в человека входит благодать Божия, которая преображает его самого и людей вокруг него. В любой современной приходской общине можно встретить немало преобразившихся людей, которые в той или иной степени избавились от греховной поврежденности, руководствуясь вышеуказанными евангельскими принципам. Конечно, в этом процессе много сложностей: бывают неудачи, повторные падения, заблуждения, однако эффективность очевидна.
Таким образом, разные ценностные и понятийные установки в христианстве и психологии формируют разную методологию, которая ведет порой в противоположные стороны, и возможность совмещения здесь выглядит весьма проблематично.