Все те места, где я путешествую, – везде я оставляю частичку с | Терешковец.

Все те места, где я путешествую, – везде я оставляю частичку себя. Я смотрю на фотографии месячной давности, где запечатлена уютная солнечная кухня одной агроусадьбы, где я останавливался в июле, и понимаю, что там остались мои дни, проведенные в беспечности и покое, в наблюдении за неспешным разгоранием солнца низко над горизонтом, во вслушивании в перепевы птиц и в попытках понять, кто из них какая птица, в яростном расчёсывании комариных укусов и мыслях о том, как хочется не просто однажды поменять свою жизнь, а менять её постоянно, чтобы чемодан всегда был открытым. Там остался я прежний, месячной давности Павлик, среди этих вроде бы хаотично разбросанных сковородок, кастрюль и стаканов, среди мёда, фруктов и свежих овощей, вроде бы хаотично, но на самом деле с тонким расчётом, то есть каждая вещь на своём месте и иного места здесь у неё быть просто не может. И вот я хочу чувствовать себя так же, как чувствовали себя эти сковородки, чашки и кастрюли с мёдом и овощами – на своём месте, единственном и неповторимом, и чтобы не было больше других мест, куда хочется, куда кто-то или что-то зовёт, когда нужно меняться не раз и навсегда, а – постоянно и настойчиво. Но, может, эта неусидчивость и есть то самое место, после которого все поездки куда-либо становятся просто бессмысленными и ненужными? Доска, нож, вилка – всё там, где оно должно быть, и там же – я тот, который пробыл энное количество дней и ночей на усадьбах мира, смотря на звёзды и слизывая с них сизую лунную росу. Я вижу эту фотографию и понимаю другое: за оставленное мной там я взамен получил гораздо больше, что и вовсе описать словами никак не удастся. Это воспоминания, ностальгия, полуночный бред прошлых искр? Всё не то, хотя вроде и близко. Это смысл, этап, вдохновение? Боязнь того, что будешь вспоминать ощущения по фотографиям, ловя еле уловимую сладость на губах? Страх, что, однажды уехав, уже никогда не вернёшься. Да, да и да, и ещё много раз да, но это как говорить, что утро всегда раннее, прозрачное, многобещающее и терпимое – всё так, но это только хождение вокруг да около. Разве можно словами исчерпать суть утреннего часа? Если бы кому это и удалось – то после такого отпала бы надобность в поэзии, потому что всё уже было бы сказано и нельзя было бы сказать лучше. Но плен слов и образов заставляет меня снова в мыслях посещать те места, где я когда-то оставил свои воспоминания, чтобы дальше в жизни их иногда собирать и к ним приближаться, но лишь приближаться – я чувствую себя больше как в музее: вот экспонат, я могу подойти, понюхать, ощутить, но дотрагиваться нельзя и на тебя уже искоса и слегка нервозно поглядывает хранительница зала. Все эти места объединяются в один бесконечный холл, который даёт мне гораздо больше, чем сам он думает, что может дать. И я с благодарностью засыпаю на бриллиантовой подушке.