Мурзик со мной даже не попрощался. Этот нахал, подлец и животн | Терешковец.
Мурзик со мной даже не попрощался. Этот нахал, подлец и животное, к которому я за прошедшие две недели проникся нежностью и любовью, упилил куда-то на ночную охоту, пришёл с утра пожрать корм из миски, попить наисвежайшего молока, с заботой ему налитого (сушняк), и — опять куда-то улизнул, никто не знает куда.
Перед отъездом я в отчаянии взывал к нему в пустоту зелёного хутора, но он даже не ответил вялым «мяу» или чем-нибудь в этом роде. Не поскрёб лапой по вымощенному для машины бульвару, не повалялся лениво на травке, даже презрительно не махнул на прощанье хвостом — ничего такого. Исчез и исчез, и больше я его не видел.
Мой взовы остались без ответа. Помрачнев и грустный, я сел в машину, ещё раз взором окинул хутор и нажал на педаль газа. Тем мы и отличаемся от животных, что у нас в мозгах — сплошные какие-то то любовные, то ненавистнические конструкты, всё плод наших фантазий, способных как осчастливить, так и низвергнуть в черноту апатии и различных неврозов.
Но где-то ближе к Барановичам я вдруг осознал, что прощание вообще ничего не значит. Однажды я видел, как с моим погибшим другом пришла попрощаться целая когорта всех, кто почти никогда при жизни с ним не общался. Вы бы видели их одухотворённые, чуть ли не святые мины и то, как отчаянно и взахлёб они рыдали над гробом. А я мог бы с ним и не прощаться — потому что был рядом, когда тот ещё мог и хотел разговаривать. Нафига, спрашивается, я ему теперь, когда он уже наверняка раскуривает трубку с Богом?
Поэтому Мурзик, я знаю, что мне ты предпочёл какую-то неизвестную авантюру. Возможно, в зарослях пшеницы или экзотического сорта ржи тобой была найдена обворожительная самка или где-то недалеко от фермы ты наткнулся на залежи сметаны. И правильно, что предпочёл. Будь я котом, я поступил бы так же. Потому что на перроне все эти «пока», «до новых встреч» и «до свидания» никому не нужны и не имеют смысла. Ты ведь все две недели послушно лежал рядом, пока я настукивал на клавишах редактуру нового романа, — лежал и терпеливо ждал, когда между абзацами я тебя поглажу.
