Отличный день, чтобы прослушать постановку 'Нейроманта' от Яна | Собака-писака

Отличный день, чтобы прослушать постановку "Нейроманта" от Яна Вошкова. Проект еще не окончен, но большая часть книги уже доступна.
Почему я советую именно эту версию "Нейроманта"?

1. Перевод

В российских переводах есть две загвоздки: концепты и матюги. Это касается любых текстов, как академических, так и художественных.
Переводчики в большинстве своём максимально небрежно относятся к оригинальной концептуальной задумке. Автор зачастую не случайно употребляет конкретные слова, формируя через них связи внутри книги или с другими контекстами. Переводчик, руководствуясь мнимым «чувством языка» или представлениями о правильной речи переводит одно и то же слово разными аналогами, в зависимости от конкретных предложений. Впоследствии оказывается, что данное понятие для автора обладало значимостью, выполняя роль связующего звена, в то время как русскоязычный читатель просто лишился возможности это понять. Для исследователя подобный перевод превращается в детективный ад по поиску концов и связей, поэтому подстрочный перевод намного удобнее литературного.

Вторая болезнь переводов на русский язык – многозначность оригинальных терминов. Некоторые слова обладают сразу несколькими значениями, а употребляющий их автор имел в виду сразу все. Переводчик, исходя из совершенно безумной идеи, что каждое слово в предложении обладает только одним значением (не знаю, кто это придумал, но он – идиот) использует русский аналог, убивая всю многозначность, ломая первоначальный смысл. Хороший тон – указывать в скобочках оригинальное слово, но далеко не все додумываются до этого. Все это ужасно, но далеко не худшее, что случается с концептуальной задумкой текста.

Третий недостаток русскоязычных имеет обратную природу. Иногда переводчику кажется, что оригинальный текст написан недостаточно сложно и наукообразно, стоит сделать текст чуть более высокопарным. Поэтому во-многом, понятные и прозрачные во всем мире авторы в русскоязычном пространстве превращаются в «швабских магов». Если с текстом случилось подобное – это конец, дальше работать смысла уже нет.

Кроме концептуальной части существуют матюги, вторая болезнь переводов на русский язык. Долгое время ругательства старательно вымарывались из литературного языка, создавая шизофреническую ситуацию в сознании человека. Представьте себе школьника, которому на уроках литературы говорят, что правильный русский язык исключительно высокопарен и пахнет Пришвинским романтизмом, а проходя по коридору он слышит, как те же учителя разговаривают между собой в повседневной жизни или читает на парте «кто, что и за сколько дает». Аналогичное происходит в литературе: из набора ругательств существуют только «черт», «блин» и редкая «сука». Поэтому закоренелые бандиты, получив пулю в ногу вместо того, чтобы изъясняться по-человечески, произносят по-русски абсолютно дистиллированные фразы. Ругательства — это важная часть повседневности, как только текст пытается выглядеть «литературно» он просто на корню ломает любое погружение, в лучшем случае напоминая человеку его школьные травмы.

В последнее время появилась обратная тенденция – засилье матюгов. Особенно ярко это проявилось при озвучивании игры «Cyberpunk 2077». Нормально, когда ругаются криминальные элементы, но, когда матерятся все и вся, делая это абсолютно однообразно, картина выглядит максимально наигранной. Локализаторы ведут себя как пациент с язвенной болезнью, который пронес пакет с фастфудом и пытается успеть сожрать все, пока санитары не начали промывать желудок. Корпоративный планктон не должен ругаться дерзко и громко, а материться максимально ссыкливо, в то время как сильные мира сего вполне могут избегать повышения голоса, особенно когда вы пытаетесь их показать технократами.