Ахматовское “Он любил три вещи на свете” написано рифмованным | Громкая держава

Ахматовское “Он любил три вещи на свете” написано рифмованным тактовиком, и в верлибр его вроде бы превращает резко выбивающаяся из прежнего стихотворного ритма последняя строка — но по очень остроумной мысли филолога Ильи Иткина, это не прозаическая строчка, это строчка четырехстопного ямба, причем прямо ух такая, полноударная; то есть я, конечно, была его женой, но настоящий поэт-то тут я. Не знаю, вправду ли Ахматова так задумала, но построение блестящее. Гумилевские “Читатели” — одно из его последних стихотворений, своего рода поэтическое завещание. Мандельштам, кажется, написал всего один верлибр — “пиндарический отрывок” “Нашедший подкову”, который я уже читал; но в переводах примеры все-таки есть; а вот верлибрических переводов Пастернака я не нашел, хотя они, кажется, тоже есть; если кто знает, киньте мне, пожалуйста. “Пятнадцать мальчиков” Ахмадулиной — тоже очень организованный верлибр; Таривердиев написал на эти стихи (по-моему, довольно ужасный) романс. У Самойлова среди немногочисленных верлибров больше всего известен, кажется чуть более поздний (1973 года) верлибр, тоже озаглавленный “Свободный стих” — “В третьем тысячелетии / Автор повести / О позднем Предхиросимье” и так далее; меня он смутно раздражает, этот мне нравится больше (профессор Росс Эшби — которого “Уильямом” не называли, хотя имя это у него было — существовал и был довольно авторитетным бихевиористом). Обратите внимание, что верлибр там в виде рамки, а в середине совсем не верлибр. “Воспоминание о Марусе” входит в тщательно сконструированный сборник “Кинематограф”, в котором примерно на равном расстоянии друг от друга располагается шесть “воспоминаний”, написанных свободным стихом (“Воспоминанье о дороге” я читал в небольшой подборке Левитанского). Завершается подборка стихотворением одного из самых значительных пишущих ныне поэтов.