Помню, читая «Окаянные дни» Бунина, — из-за воздействия художе | сибирская язва

Помню, читая «Окаянные дни» Бунина, — из-за воздействия художественного слова, — мне всё время вместе с Иваном Алексеевичем казалось, что вот-вот придут белые в Одессу и всех спасут, хотя я знала, конечно же, развязку заранее. Хорошая литература погружает тебя в историю героя настолько, что ты всё равно переживаешь все события вместе с ним, даже если знаешь финал — и даже если это исторические мемуары, исследование и прочее. Заранее зная все трагичные факты, ты всё равно веришь во что-то. Как будто бы надеешься на русское авось, ведь слово заколдовывает — и реальность, казалось бы, изменяется.

Так было и при редактуре «Мозгового» Александра Жучковского: даже если читаешь несколько раз, всё равно к концу книги, — к известному эпизоду убийства комбрига, — негодуешь, огорчаешься, не веришь. Потому что в процессе чтения успел сродниться с этим человеком. И это при том, что Жучковский не играет в Толстого, не лезет в «диалектику души» своих героев, не додумывает за них, а пользуется только фактами — то есть средства его весьма ограничены, того требует жанр.

Нелинейное повествование приравнивает этот текст к фильму: в классических биографиях жизнь протекает в чёткой последовательной хронологии, а вездесущий голос автора ведёт читателя за своим героем. В «Мозговом» же ведёт как будто бы не автор, а оператор, который бросает взор камеры (т.е. читательский взгляд) из одной пространственно-временной точки к другой. Так причудливо складывается воедино мозаика: характер комбрига, его окружение, война, жизнь, Новороссия. Какие-то сцены и детали настолько художественно акцентируются, что запросто в воображении читателя превращаются в натуралистичную картинку, — опять-таки, — «как в кино». Вот тыловые молодчики, безопасно заходя в новообразованный штаб в Дебальцево, целятся в пустоту, а вот мёртвая беременная женщина на позднем сроке — и ополченцы прислушиваются к животу. И в этом напечатанном на страницах кино будет всё: восхищение, ужас, героизм, шок, предательства, утрата. И всё-таки — надежда...

Я думаю, у Александра Жучковского действительно получилось создать «литературный памятник» и увековечить Алексея Мозгового. И теперь он будет оживать на страницах книги при каждом чтении, при каждом новом читателе — не только как образ и призрак, но и как Человек. Ведь бессмертие по сю сторону — это добрая память. Потому что, как говорил Мозговой, если ты Человек, то с тобой народ. И мы помним.

Книга Жучковского о Мозговом выйдет уже в декабре. А оформить предзаказ уже можно на сайте издательства: chernaya100.com