X Теперь Женёк возлежал на взбитых подушках с деланным выра | Уроки Cострадания
X
Теперь Женёк возлежал на взбитых подушках с деланным выражением блаженства и облегчения на лице. Он поймал полный смущения Лёхин взгляд и вальяжно выдал: — А твои подарки Ивановна принимать будет.
В коридоре послышались весёлые голоса.
— А вот как раз и она! — Женёк закричал в ту сторону, — Ивановна, иди к нам! Знакомить буду с новым поставщиком!
— Сейчас-сейчас, — раздался скрипучий голос из-за двери.
И спустя несколько секунд в палату шумно ворвалась шального вида пожилая дама. На ней красовались темные мешковатые штаны и потерявшая всякую форму после множества стирок майка, бывшая когда-то белоснежной, но не теперь. Под майкой виднелся грубо сшитый бюстгальтер, сотрясающийся где-то на уровне живота всякий раз после прытких действий хозяйки. На голове Ивановны торчали клоки короткой растительности, обильно выкрашенные в огненно-рыжий цвет без всяких пропорций. По виду Ивановна выглядела мягко говоря слегка не в себе. И, похоже, она этим сама наслаждалась и помутнений своих ни от кого не скрывала.
— Так, есть что для меня? — ехидно осведомилась она. — Если нет, то я дальше пошла, некогда мне тут развлекаться! — и она нетерпеливо топнула на месте и пошла проверять. Но Женек ее осадил:
— Извини, Ивановна, порадовать тебя сейчас нечем, мой презент только что унесли. Но ты потом заходи, вся надежда теперь на Алексея, вот познакомься, сегодня ночью к нам поступил. Теперь будем радовать тебя чаще. — Женёк довольно сверкал лукавой ухмылкой.
— Ладно, всё с вами тогда ясно! — Ивановна скорчила разочарованную мину. — Дохляки! То ли дело вон в гнойном! Столько тужат, впору самосвал пригонять!
Она резко замолчала, уставившись на Женька. И вдруг неожиданно разразилась жутким гоготом, широко раскрыв скудный на остатки зубов рот. Подбоченилась, подтянула штаны, развернулась и, также стремительно, как и вошла, удалилась.
В коридоре послышались радостно зовущие Ивановну на перебой голоса. И её собственный голос, похожий на скрип ржавых петель.
— Да иду я, иду!
Который при всём желании, думалось весело Лёхе, теперь вовек не забыть.
— И откуда только лезет столько из вас?!
С чем-то другим этот голос впрочем тоже не спутать..
