Осенило - написал

2021-10-14 16:07:02 Про ритм текста

Те, кто читал роман Гончарова «Обломов», помнят, что его главный герой, Илья Ильич Обломов, все время пытался писать. В хорошие дни – когда он не лежал на диване и не ленился, – писать у него получалось хорошо. В частности, пишет Гончаров, у Обломова никогда не сталкивались два «что» и два «который» в одном и том же предложении.

В плохие дни, когда Обломов ленился (а на самом деле, как мы сейчас понимаем, пребывал в состоянии клинической депрессии), «что» и «который» налезали друг на друга в каждой написанной им фразе и не давали ему даже закончить страницу.

Сейчас, редактируя свой роман, я очень хорошо понимаю всю боль Обломова.

Это действительно сводит с ума. У тебя есть мысль или образ – и есть весьма ограниченный набор слов, которыми ты пытаешься эту мысль или образ выразить. И если существительные, прилагательные и глаголы еще более или менее можно разнообразить, то вот эти служебные слова, которые все время везде повторяются, – сущее наказание.

Я часами сижу над текстом романа, переставляя одни и те же слова в одном и том же абзаце. Если вот здесь убрать слово «который», которое навязчиво повторяется в следующем предложении, то вроде бы станет лучше. Но тогда не будет понятно, о чем идет речь. Можно заменить «который» причастным оборотом – но он фонетически неуклюже сочетается с двумя соседними словами, в которых тоже полно шипящих. Ах вот, значит, почему я все-таки влепила сюда «который», когда писала этот кусок, хотя причастный оборот тут был бы гораздо лучше!

На каждом шагу, заменяя какое-нибудь слово синонимом, я вдруг обнаруживаю, что через фразу оно повторяется в другом контексте, а значит, здесь его лучше не трогать, но тогда надо что-то придумывать с этим самым контекстом, потому что дальше то же слово повторяется в третий раз, а это совершенно недопустимо.

Все это очень напоминает игру в шахматы с самим собой – но только в прошлом, где ты сам у себя уже выиграл, использовав все доступные тебе ходы. И написать лучше у тебя уже не получится – для этого надо было тогда, в прошлом, быть более лучшим писателем.

В плохие дни – как сегодня, когда я редактирую текст романа, а сосед снизу чинит балкон с помощью перфоратора и отбойного молотка, – это мелочное переставление одинаковых слов туда-сюда сводит меня с ума. И я начинаю задаваться вопросом: а какого хрена я, собственно, делаю?

Ответ на этот вопрос оказывается неожиданно простым – достаточно перечитать текст романа на свежую голову, сделав перерыв в этой муторной мелочной редактуре.

Дело в том, что прозаический текст – даже предназначенный для чтения про себя – все равно звучит. У него есть определенный словесный ритм, как у стихотворения. И чаще всего я меняю слова в абзаце и переставляю их с места на место с одной целью – чтобы в результате получилось нужное мне количество ударных и безударных слогов с нужным ритмическим рисунком.

Звучит как бред сумасшедшего. Но я как читатель всегда могу отличить прозаический текст, построенный таким образом, от текста, чей автор забил на этот внутренний фразовый ритм и просто описывает, например, действие – шаг за шагом.

Есть определенная связь между фразовым ритмом прозы и теми эмоциями, которые получает от этой прозы читатель. Она не прямая, а, скорее, интуитивная – как в стихах. Ведь почему-то четырехстопный хорей звучит нам весело, а пятистопный ямб – скорее, меланхолично, хотя это просто чередование ударных и безударных слогов, вроде бы не имеющее отношения к тому, о чем говорится в стихотворении.

В прозе так же – только ритмических вариантов одного и того же предложения гораздо больше. Поэтому при редактуре я иногда прогоняю слово «который» по пяти или шести позициям внутри фразы, каждый раз перечитывая эту фразу заново, чтобы услышать, где оно зазвучит лучше... Открыть/Комментировать

2021-10-07 15:20:28 ...А правда в том, что за это внимание автор никому ничего не должен. Вернее, он уже сполна за него заплатил – контентом, который создал, и эмоциями, которые получили те, кто этот контент употребил.

К тому же публичный автор, как бы он ни был богат, успешен и вроде бы защищен от мира, на самом деле остается с сетевым хейтерством один на один. Он даже не может на него ответить: представляете, как будет тупо, если какая-нибудь Джоанн Роулинг или тот же Федор Бондарчук станут ходить по чужим комментариям в фейсбуке, доказывая, что «Сережи», их написавшие, неправы? Но как живой человек – если мы все-таки соглашаемся, что за сияющей вывеской «Джоанн Роулинг» или «Федор Бондарчук» скрывается живой человек, – автор не может эти комментарии развидеть. А задевают они его точно так же, как и любого из нас, когда мы вывешиваем в сеть фотку свежеиспеченного тортика, и какой-нибудь незнакомый пользователь пишет: «А что коржи кривые – руки, что ли, из жопы?»

Сценаристу, тексты которого после очередной премьеры не оценивает в сети только ленивый (никогда их при этом не читая), это особенно актуально. И тут уж каждый справляется как может. Я, например, по-прежнему стараюсь не читать никаких рецензий и отзывов на то, что у меня выходит. Кто-то, наоборот, гуглит и читает все подряд – чтобы прокачивать навык самурайского хладнокровия перед смертельной битвой (тоже ведь полезная в нашей профессии штука). Кто-то ходит к психоаналитику два раза в неделю. Кто-то пьет. Кто-то хамит в комментариях – или вот записывает ролики вида «Хейтеры против N», где с наслаждением оттаптывается на «Сереже», который, кстати, тоже живой человек и, конечно же, эти ролики тоже смотрит.

В общем, универсального рецепта здесь нет – кроме одного соображения.

Можно время от времени просто напоминать себе, что за фильмом или сериалом, который мне не понравился, стоит не искусственный интеллект, а живые люди. И никто из них не принимался за эту работу с мыслью: «Дай-ка я сделаю настоящее говнокино, чтобы все уж как следует проблевались». Нет, эти люди брались за работу с расчетом сделать все хорошо – просто это далеко не всегда получается. Или получается – но не попадает в ожидания аудитории. Или даже попадает – но как-то криво.

В любом случае, они вряд ли заслуживают того, чтобы Вселенная моими устами говорила им: «Лучше б ты, Иван Иваныч, убил бы себя об стену». А раз так, то можно ведь и промолчать, правда?
#хейтеры #бондарчук #роулинг #дудь Открыть/Комментировать

2021-10-07 15:20:28 Про живых людей

Сейчас я сделаю признание, которое в нашей индустрии – да и вообще в среде условно «успешных» людей (к которым я себя не отношу, но все же) в принципе не принято делать.

Мне больно и неприятно читать в сети отрицательные (и особенно высокомерные или откровенно хамские) отзывы на свои тексты, фильмы и сериалы.

Честно говоря, я их практически и не читаю. Когда вышла «Фарца» по моему сценарию, в одном из крупных сценарных сообществ Фейсбука появился пост с предложением обсудить этот сериал силами участников сообщества. Под этим постом было порядка двухсот комментариев; я даже не стала их открывать – и еще пару месяцев не заходила в это сообщество, дожидаясь, пока этот пост навсегда утонет в архивах.

Такая нежная я совсем не одна. Некоторые сценаристы вообще удаляют фейсбук со всех девайсов на время своих премьерных показов, чтобы ненароком не отхватить порцию сетевого хейта за завтраком.

Долгое время я думала, что все это – признак слабости. Что Настоящие Сценаристы (тм) обладают сияющим титановым иммунитетом и запросто читают все, что про них (вернее, про то, что они сделали) пишут в сети. Но потом я посмотрела интервью Юрия Дудя с продюсером Александром Роднянским.

Это интервью 2017 года, и оно отличное; посмотрите, если еще не видели:

Там есть момент, когда показывают фрагмент ролика «Хейтеры против Бондарчука», который Бондарчук с Роднянским сделали в рамках рекламной кампании фильма «Сталинград»: продюсер с режиссером читают комментарии разных сетевых хомячков и отвечают на них – ну, как умеют.

В частности, Бондарчук читает комментарий некого «Сережи», который пишет: «Федор Бондарчук, я думаю, ты не расстроишься, если я не пойду на твой говно-фильм…» – и, неприятно кривляясь, говорит в камеру: «Нет, я расстроюсь! Сходи на него… Ну сходи на мой фильм, Сережа…» (Кстати, с 2013 года, когда был записан этот ролик, вышло еще несколько проектов Бондарчука – в частности, «Притяжение», по сборам которого видно, что и «Сережа», и все его неведомые друзья и родственники посмотрели новый блокбастер «лысого», причем не по одному разу.)

В интервью Дудь задает Роднянскому закономерный вопрос. Разве это не дурной тон – Федору Бондарчуку, звездному режиссеру, который ворочает многомиллионными бюджетами, натужно кривляться на камеру в попытке задеть какого-то там «Сережу»? И Роднянский вдруг говорит вещь, которая не приходит никому из нас в голову, когда в роли «Сережи» выступаем мы сами. Он говорит: «А ему неприятно читать о себе гадости».

Да, Бондарчук – живой человек. И он (я думаю) так же, как и любой из нас, чувствует боль, когда читает о себе в интернете: «Федорка Бондарчук для меня значит одно: это смотреть нельзя». Не потому, что ему важно мнение каждого «Сережи». А потому что «Сталинград» – это фильм, на который он потратил несколько лет своей жизни, которые уже не вернуть. И теперь Вселенная устами этого «Сережи» как бы говорит ему: «Лучше б ты, Федор Сергеич, убил бы себя об стену».

Причем она говорит это даже не фильму «Сталинград», а вот прямо-таки самому Федору Сергеевичу. Так это устроено: для широкой публики популярный автор как бы стирается, становясь просто обозначением некого корпуса произведений – к которым, понятное дело, у разных людей может быть очень разное отношение. А для самого автора все наоборот: каждое его произведение – это он сам и есть. И потому критика – особенно если она высказана по-хамски, – воспринимается как выпад непосредственно против него.

Я говорила со многими известными людьми, которых сетевая критика задевала, ранила и доводила до белого каления, – и с сетевыми комментаторами, большинство из которых были уверены, что известному человеку все нипочем. А если вдруг «почем», то так ему и надо.

Всем почему-то кажется, что за обращенное на него внимание публичный автор должен чем-то расплачиваться. И вообще – должен: как-то вести себя, кого-то поддерживать и не поддерживать. Отвечать вежливо. Не замечать критики. Не вестись на провокации... Открыть/Комментировать

2021-09-30 13:37:04 ...Пока мой роман отлеживается, я, наоборот, стараюсь не думать о нем вообще. Это необходимо, чтобы приступить к редактуре так, словно читаешь этот текст впервые. Но некоторые привычки, связанные с написанием романа, так и остались – например, мой утренний слот и потребность писать в него каждый день.

Вопреки всему, что я написала выше, этот слот я пока храню, не занимая его следующим по сложности проектом. Потому что впереди еще редактура – а дальше написание второй и третьей книги.

Это, конечно, пугает меня до усрачки, но я не устаю напоминать себе, что дописать вторую и третью книгу тоже возможно. Хотя бы потому, что однажды, спустя год и три месяца ежедневной работы, я уже написала в конце 400-страничного файла «КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ» – и закрыла этот самый файл.
#роман #гарторикс #перваякнига #веха Открыть/Комментировать

2021-09-30 13:37:04 Про важную веху

Никогда всерьез не думала, что это случится. Но: я дописала роман.

Начиная работать над текстом в июне 2020 года, я совершенно не представляла вот этого момента: как напишу последнюю фразу последней главы, поставлю точку – и закрою файл. Я даже для верности написала внизу капслоком «КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ», но все равно до конца так и не поверила.

Кстати, в конце всех своих сценариев я тоже всегда пишу капслоком «КОНЕЦ». И это, честно сказать, самая приятная часть работы – как будто достаешь из холодильника пирожок, который сам себе приготовил и отложил на выходные. И вот теперь выходные, наконец, наступили, и ты имеешь полное право взять этот пирожок и съесть.

Но вернемся к роману. Да, это еще только первая книга; всего их будет три. Больше года назад, придумывая аутлайн всей истории целиком, я не сомневалась, что быстренько напишу ее за полгода. Ну, максимум за девять месяцев. Но история взяла свой собственный темп и объем, и уже к Новому году я поняла, что она во всех смыслах гораздо больше, чем я могла себе представить.

Получилось в точности как говорил Стивен Кинг: писатель постепенно откапывает зарытое у него в голове ископаемое, толком не представляя себе ни его внешнего вида, ни даже размеров. Мое ископаемое под общим названием «Гарторикс» получилось трехтомным. И, судя по первой книге, в каждом из этих томов будет не меньше 400 страниц Word – то есть больше миллиона знаков с пробелами.

Это, конечно же, многовато. При редактуре первая книга, по идее, должна стать меньше, хотя сейчас из нее жалко выкинуть даже слово. Кстати, сокращая свои сценарии, я тоже всегда расстраиваюсь. Но тут есть лайфхак – даже два.

Во-первых, я не устаю напоминать себе, что прежнюю (не сокращенную) версию я сохранила в отдельный файл и всегда смогу к ней вернуться, если сокращения заведут историю в никуда.

Во-вторых, вырезая из сценария куски диалогов и целые сцены, я аккуратно складываю их в еще один файл – под названием «[Проект]_драфтХ_невошедшее».

Этих файлов у меня уже накопились десятки – по каждому из проектов, которые когда-либо доходили до написания второго драфта сценария в диалогах. Надо ли говорить, что ни один из них я ни разу не открыла второй раз. Но в процессе редактуры и сокращения приятно иметь под рукой файл, в котором надежно сохраняются огрызки и обрубки твоей собственной мысли. Так ты хотя бы видишь, что сокращаешь как молодец, и уже выкинул целых три страницы (осталось еще десять). К тому же эти выкинутые страницы не исчезают в никуда – вот же они, существуют в отдельном файле. А значит, ты все-таки не зря мучился, придумывал и писал их – пусть даже ты уже никогда к ним не вернешься.

Но вернемся, опять же, к роману. Редактура и сокращение еще впереди, а пока что я впервые за год и три месяца закрыла файл с текстом у себя в ноутбуке. Да-да, за исключением тех разов, когда мой ноутбук зависал и аварийно перезагружался, вордовский файл с текстом романа был у меня все время открыт.

Дочитав досюда, программисты и просто нормальные люди, не забивающие своими ноутбуками гвоздей, должны содрогнуться и перестать читать этот канал к чертовой матери навсегда. Ну, или продолжить – но уже исключительно в качестве guilty pleasure. Это звучит безумно, но я все равно скажу, потому что терять мне уже нечего. Дело в том, что, пока файл с текстом, над которым я в данный момент работаю, открыт у меня в ноутбуке, он как будто открыт и у меня в голове тоже.

Причем это работает далеко не только с художественными текстами. Замечали ли вы, что, например, закрывая учебник в ночь перед сессией, вы как будто сразу же забываете большую часть того, что только что прочитали? С открытыми табами в браузере – та же история. Если вам вдруг не хватает оперативной памяти и способности сконцентрироваться, попробуйте позакрывать все табы кроме того, в котором вы прямо сейчас что-то делаете. Это сразу высвободит у вас в голове резервные мощности – и вы удивитесь, о стольких новых вещах вы сможете вдруг подумать и даже (чем черт не шутит?) начать их делать... Открыть/Комментировать

2021-09-23 10:14:38 ...Во-первых, мир Дюны интересен сам по себе. Он хорошо и сложно придуман, в нем интересно пожить и есть где разгуляться. В этом корень успеха романов Герберта у фанатов: в мире, который не менее сложен и многогранен, чем наш, не менее интересно осваиваться и жить – даже без всякой истории. См., к примеру, толкиенистов, фанатов Гарри Поттера или косплееров персонажей «Игры престолов», которые периодически собираются просто так – пожить и поговорить, как эльфы, орки, волшебники и магглы, Старки и Ланнистеры.

Во-вторых, из демонстрации каждого правила из мира Дюны Вильнёв делает отдельный аттракцион. Он создает вокруг этого правила микро-конфликт, в котором персонаж, призванный это правило продемонстрировать, использует его не в качестве иллюстрации, а как рычаг, инструмент, позволяющий ему в этом микро-конфликте одержать верх. (Без спойлеров привести тут пример невозможно, поэтому просто пересмотрите сцену с пауком. Или сцену с тренировкой Пола Атрейдеса. Или вообще весь фильм от начала и до конца.)

В-третьих и в-главных – Вильнёв как автор других фантастических фильмов со сложными правилами игры (Arrival и Blade Runner 2049) прекрасно понимает, как на самом деле работает в кино экспозиция этих самых правил.

Как я написала выше, нас всех учили, что любая экспозиция чего угодно должна закончиться максимум к середине второго акта. А она никому ничего не должна. Просто в большинстве случаев экспозиция заканчивается к середине второго акта сама собой, потому что никаких новых правил игры, необходимых для понимания истории и действий героя, уже не осталось.

Если вдруг экспозиции больше, чем можно легко и органично вписать в первый акт, то сценарист испытывает отчаяние – и от безысходности пытается все-таки упихать ее всю в первые 30 минут. В результате история неминуемо превращается в зубодробительную кашу. (Если вы когда-нибудь пытались прочесть и запомнить правила от новой настолки перед тем, как начать в нее играть, вы знаете, о чем я.)

Студентов своих я учу никогда не вываливать всю экспозицию разом на голову несчастного зрителя в самом начале. Ведь на самом деле этого и не нужно: в каждый момент истории достаточно рассказать и показать зрителю те правила мира, которые будут работать в следующих трех-пяти эпизодах, не больше. И так – до самой кульминации.

Вильнёв так и идет по этой истории, демонстрируя правила игры постепенно, одно за другим, на три-пять эпизодов (sequences) вперед. Именно поэтому ни одно из этих правил не успевает потеряться в ворохе других таких же, вываленных на зрителя одним мешком. А когда каждое из них становится актуальным в очередной поворотной точке сюжета, у зрителя нет ощущения, что это рояль в кустах, потому что он уже знает, как это работает в мире Дюны, – ведь ему уже рассказали об этом незадолго до поворотной точки.

В этом «незадолго до» – ключ к успеху. «Незадолго до», как и «заранее», которому учат в киношколах, совершенно не обязательно означает «в самом начале фильма». Оно может быть где угодно; главное – не показывать новое для зрителя правило мира непосредственно в той же сцене, где оно работает на сюжет. Иначе как раз и получается рояль в кустах: «а кстати, еще в этом мире герой может летать, поэтому вот он улетает от антагониста».

Такая постепенная работа с экспозицией кажется простой и легкой, но на самом деле она требует от сценариста (и режиссера) недюжинного терпения и стальных яиц. Потому что всем нам не терпится побыстрее разделаться с неприятной обязанностью ввести зрителя в курс дела и уже просто рассказывать историю, правила мира которой нам самим-то уже известны.

И тут важно помнить, что историю мы все-таки рассказываем не себе, а зрителю. И ее глубина, как и великолепие нашего творческого самовыражения, не в последнюю очередь зависит от того, насколько этот зритель вообще врубается в то, что здесь происходит.
#вильнёв #дюна #экспозиция Открыть/Комментировать

2021-09-23 10:14:38 Про правила игры

В очередной раз нарушу данное себе обещание не писать в этом канале рецензий на чужие произведения - потому что про «Дюну» Дени Вильнёва просто нельзя не написать.

О разнообразных слоях философских и синефильских смыслов в этом фильме уже написали все, кому не лень, так что я напишу про неочевидную, но важную для сценарной работы вещь. А именно – о том, как там сделана экспозиция.

Мир, придуманный Фрэнком Гербертом еще в 1960-х, сложен и многогранен. Он легко вместил в себя шесть романов из цикла «Хроники Дюны» и вместил бы еще столько же, если бы автор пожил чуть дольше. В нем есть Великие Дома, Империя, разные планеты и культуры, Специя, которая одновременно и средство для межгалактических путешествий, и галлюциноген для предсказания будущего. В этом мире есть ясновидение и космические корабли, мечи и виртуальные щиты, честь и коммерция, техногенные катастрофы и волшебство. И все это надо ухитриться донести до зрителя, не расплескав по дороге, чтобы зритель врубился, что тут вообще происходит.

Экспозиция правил игры, или правил того мира, где происходит действие, – важная часть любой истории, не только фантастической. Зрителю нужно не только рассказать, но в идеале и показать, как устроены эти правила. Что в этом мире возможно и невозможно. Кто тут герой, и много ли у него по меркам этого мира сил и возможностей (грубо говоря, супермен он тут или лузер). Что ему нужно преодолеть, чтобы добиться цели. Насколько страшны те, кто ему противостоит.

Без понимания всего этого история для зрителя рассыпается, становясь просто ворохом не связанных друг с другом картинок и ничем не мотивированных (и потому идиотских) действий. Смотреть кино, не до конца понимая правила мира, где все происходит, – все равно что смотреть финал Кубка Мира по крикету, не зная правил крикета. Попробуйте на досуге – это, прямо скажем, освежающий опыт. Особенно когда вы наблюдаете за полетом теннисного мячика над каким-то забором, и весь многотысячный стадион вопит и сходит с ума, а вы даже не понимаете, хорошо это или плохо.

Когда действие происходит в мире, который нам хорошо знаком, многие его правила мы понимаем просто по умолчанию, из жизни. В реалистичных историях экспозиции мало, и она вся сосредоточена в начале первого акта. Главное, что нам надо знать, – кто герой, чего он хочет и с кем он борется. Все остальное вытекает из нашего понимания того, как устроен привычный нам окружающий мир, что в нем бывает, и чего не бывает.

Поскольку реалистичных историй в мировом кино большинство, то и в киношколах обычно учат, что вся экспозиция мира (то есть места действия или «среды») должна уложиться в первую треть, максимум половину фильма. На самом деле это не так – особенно если история фантастическая, где зрителю приходится объяснять каждый чих, потому что он имеет значение для сюжета. Как в этом мире устроен транспорт? А песчаные бури? А гигантские черви? А костяные ножи? А виртуальные щиты (и как их пробивать разнообразным оружием)? А еда? А одежда? А деньги? А система родов и кланов? А фауна? А представления о долге и чести?

Все это – та среда, из которой герой черпает средства и инструменты для импровизации на пути к цели. Но для того, чтобы зритель понимал, что и как герой зачерпнет в следующий момент, он должен знать, как это все работает в этом мире. А как быть, если одно только объяснение всего этого занимает несколько часов экранного времени?

Ответ прост: делать так, как сделал в своей «Дюне» Вильнёв. Фактически весь этот фильм целиком – двух-с-половиной-часовая экспозиция правил мира, от которой невозможно оторваться. Неслучайно в одном из интервью Вильнёв сказал, что именно во втором фильме (если ему дадут его снять) займется, наконец, тем, что всякий создатель киноистории любит больше всего. А именно – чистой драмой и взаимоотношениями персонажей. Ведь к этому моменту все правила мира, важные для сюжета и влияющие на эти взаимоотношения, будут уже показаны и объяснены в первом фильме.

Почему у Вильнёва получилось сделать двухчасовую экспозицию правил игры интересной? По трем причинам... Открыть/Комментировать

2021-09-16 13:04:55 ...Иногда она ездила на планерки в офис – на 38-й этаж высоченной спирали, похожей на ДНК из стекла и бетона, которая была частью Шоу-центра Калипсо. Пневмопоезд останавливался прямо у входа, на уровне 30-го этажа, и пустел почти наполовину. Стеклянная спираль ДНК заполнялась крошечными человечками, снующими вверх-вниз на скоростных лифтах. В каждом из сотен тысяч окон загорались экраны, и к вечеру корпус Амальгама весь светился изнутри, как гигантская елочная гирлянда.

Первые пару месяцев Эштон приезжал встречать Мию с работы. Он стоял на прозрачной платформе, глядя на уходящие далеко вниз 29 этажей Амальгамы, и старался не слушать обрывки разговоров, которые вели разъезжавшиеся по домам сотрудники корпорации. «Там нужен кто-то с редким заболеванием, желательно одинокий». – «Есть транс с частичным отказом почек, но он в отношениях…» – «Детей нет? Жаль, можно было бы организовать суд за опеку. Хотя – перекинь его мне, посмотрю, что можно сделать…» Эштон понятия не имел, почему Мия решила работать здесь, и не хотел об этом думать. Вместо этого он оглядывал наполняющийся людьми перрон и улыбался, увидев знакомые ярко-зеленые пряди, торчащие из узла на затылке. Мия никогда не замечала его в толпе пассажиров и всегда проходила мимо – прямо к дверям пневмопоезда. Как будто не верила, что в этот раз он опять приедет за ней.
…» Открыть/Комментировать

2021-09-16 13:04:55 «Гарторикс. Перенос»
Глава 1: Эштон (продолжение)

«…
Прошло полгода, прежде чем Мия начала всплывать к нему на поверхность.

В ней все еще не было ничего из той, прежней жизни, в которой она учила его прыгать в воду прямо с крыши аэротакси, зависшего над берегом озера, отплевываясь, выбираться на мелководье, стаскивать друг с друга липнущую к телу одежду, ложиться на спину и чувствовать, как нежное илистое дно расступается под твоим весом, а потом обнимает тебя всего и забирает себе без остатка.

Они больше не ездили на озеро и вообще редко выходили из квартиры. Мия почти все время сидела в гостиной, спиной к панорамному окну, в котором сменяли друг друга индустриальные закаты и рассветы. Эштон подходил к ней по расписанию, которое ему дали в клинике, с чаем, едой и лекарствами. Она брала все, что он приносил, молча, прикрыв глаза и экономя движения, как будто он был головной болью, с которой ничего нельзя было поделать, только переждать. Все остальное время она смотрела на ровную белую стену между двумя дверями, одна из которых вела в их спальню, а вторая – в другую комнату.

Эштон перекрасил эту стену сам, своими руками, пока она лежала в клинике.

Как только синеватая вечерняя тень заполняла стену целиком, съедая последние отсветы закатного солнца, Мия вставала и шла в спальню. Эштон приходил, когда она уже спала, осторожно ложился рядом и лежал всю ночь, глядя в потолок с тем же упорством, с которым она целый день рассматривала стену.

Где-то через полгода под утро Мия со вздохом перевернулась и, не просыпаясь, подсунула теплую ладошку ему под бок.

Когда пришла весна, они начали понемногу выходить на улицу. Эштон водил ее в парк смотреть на многоуровневые лужайки и цветущую сакуру. Они сидели на лавочках, осторожно держась за руки, все еще не глядя друг на друга, но уже ощущая робкое тепло, которым понемногу наливались их ладони.

Первый секс у них случился так стремительно, что Эштон даже не понял, как за ней надо было ухаживать. Теперь он ухаживал за ней по всем правилам – день за днем, медленно, но настойчиво добиваясь первого поцелуя. Он заново открывал для себя Мию – такую, какой он не знал ее раньше и какой она, вероятно, никогда и не была: тихую, нежную, почти целомудренную. Она все еще смотрела на него как из-под воды – но теперь между ними больше не было холодной удушающей бездны. Мия лежала на мелководье и даже слегка улыбалась ему оттуда.
 
Через несколько месяцев она вышла на работу в Калипсо Корп. Родители Эштона были в шоке: они никогда не думали, что Мия способна «заняться делом».

Она накупила себе строгих костюмов, которые делали ее похожей на влажную мечту любого троечника, и собрала волосы на затылке, так что пружины ярко-зеленых прядей кокетливо торчали из небрежного узла. В гостиной появилось ее «рабочее место» – эргономичная капсула со встроенным экраном, умной саунд-системой и сенсорной подставкой для чашки кофе, которая подъезжала ближе, стоило поднять руку. Когда Мия работала из дома, она почти не отрывалась от экрана, но ее рабочая капсула была развернута к панорамному окну с видом на небоскребы, – спиной к белой стене между двумя дверями, будто ее и не было.

Впрочем, со временем – Эштон даже не заметил, когда – белую стену закрыл встроенный шкаф. Костюмы Мии перестали помещаться в гардеробной, а в другую комнату, которая так и стояла пустой, она не заходила.

Никто не понимал толком, чем она занималась в «Кэл-корпе». Должность ее называлась «старший политкорректор»; на все расспросы Мия, смеясь, отвечала, что составляет пары финалистов так, чтобы миллиардная аудитория Лотереи думала, что эти пары созданы на небесах... Открыть/Комментировать

2021-09-16 13:04:27 Про «Гарторикс»: глава 1 (3)

Вот вам еще кусочек первой главы моего романа.

Как вы уже поняли, это sci-fi. Мир для него я придумала почти сразу – именно такой, как в прологе и в первой главе. А дальше уже оставалось только обжить его с помощью персонажей: запустить их туда и посмотреть, как они будут себя вести, чем пользоваться, во что одеваться.

Это оказалось гораздо труднее, чем я представляла. Писать фантастические истории вообще сложнее, чем те, что основаны на реальных событиях или хотя бы в основе своей реалистичны: в процессе ты не можешь быстро загуглить, как выглядит тот или иной незнакомый тебе предмет, или съездить куда-нибудь, чтобы взглянуть на предполагаемое место романного действия. Единственное, что остается, – закрыть глаза и постараться представить себе этот предмет и место во всех подробностях.

Это так же трудно, как пытаться читать и тем более писать без очков, когда у тебя дальнозоркость. То есть можно, конечно, но недолго, а то глаза устают и болят.

Когда я начала писать этот роман, мои внутренние глаза заболели почти сразу – так много всего пришлось представить себе одновременно. Причем не только представить, но еще и запомнить, потому что романный мир должен быть консистентным. И если на первых страницах написано, что таксистов в нем не существует, то и на следующих 400+ страницах их не должно быть, хотя уставший мозг при каждом сюжетном затыке услужливо подсказывает: «…и тут герой встречает таксиста, который ему говорит…».

Но ладно еще таксисты. А что делать, если большая часть персонажей – вообще не люди? Вот как то существо в прологе, про которое я вам пока ничего не скажу. В какой-то момент я даже порывалась нанять художника, чтобы он сделал наброски мира и основных персонажей, – не для будущего сайта романа, хотя это и неплохая идея, а для того, чтобы просто смотреть на эти картинки, когда я пишу. Чтобы легче было все это себе представить.

В итоге с художником не сложилось (вернее, я поняла, что это целая большая работа, которую жалко тратить только на то, чтобы мне легче писалось), и пришлось научиться держать весь этот придуманный мир в голове, иногда перечитывая уже написанное, чтобы не сбиться. Получилось вроде бы консистентно – может, потому что в процессе мне и самой пришлось обжить созданный мною мир и научиться в нем ориентироваться без подсказок.
#мир #гарторикс #роман #премьера

Читать раньше:
Пролог: https://t.me/screenspiration/266
Глава 1 (1): https://t.me/screenspiration/275
Глава 1 (2): https://t.me/screenspiration/279 Открыть/Комментировать