На днях читала эссе нейробиолога Дэвида Линдена A neuroscienti | Наукограм

На днях читала эссе нейробиолога Дэвида Линдена A neuroscientist prepares for death (Нейробиолог готовится к смерти) в the Atlantic. Русский перевод есть на Ноже. Перевод хороший, но лишен поэтической красоты, которой пронизано эссе Линдена. Например, не переведена фраза, которой Линден описывает встречу с возлюбленной This wasn’t mere “chemistry”; it was more akin to particle physics—a revelation of the subatomic properties of love. (Это не была только «химия», это больше походило на физику частиц — откровение о субатомных свойствах любви).

У Линдена рак сердца, но он все еще жив. И пока жив он использует свою оптику нейробиолога для размышлений о смерти, о том, насколько трудно человеческому разуму принять ее окончательность и почему идеи перерождения и/или бессмертия души так притягательны и универсальны…. Он приходит к выводу, что мозг человека не создан для познания бесконечности, вечности и смерти. Такие большие вещи просто непознаваемы. Все, что есть, заточено на то, чтобы жить и выжить. И если идея о перерождении помогает спокойней встретить конец — то почему бы и нет. Это баг или фича нашего мозга? Даже если баг, то очень симпатичный.

В современной нейробиологии достаточно много идей и теорий на тему устройства сознания. Из тех, что потрясли меня больше всего:

1. отсутствие единого командного центра (то есть того пресловутого “я”, которое на самом деле иллюзия, которую нам создают вполне конкретные части мозга ответственные за осмысление происходящего). Подробнее про это есть у Майкла Газзаниги в книги «Кто за главного?». Там же про то, есть ли свобода воли.

2. Возможно, материалистичная но тоже симпатичная “Современная теория сознания” Майкла Грациано, где душа и вовсе — несовершенная модель, которую мозг строит о самом себе.

Что важно эти книги хотя и предлагают идеи и теории отлично понимают ограничения, и то, что парадигма в науке сменяется регулярно. Эти книги скорее про вопросы, чем ответы. Их приятно читать и предаваться размышлениями разговорам после. И они точно делают восприятие мира тоньше и сложнее.