4. Наконец, большинство религиозных (и вообще любых) традиций | sacred violence

4. Наконец, большинство религиозных (и вообще любых) традиций мира настолько пропитаны насилием, что любые ресурсы ненасилия легко абсорбируют, игнорируют или отвергают. Что бы там ни придумал хорошего Ганди, Шива продолжит быть яростным темным богом, которого обезглавливает жена, который сам мочит всех своим трезубцем, а его последователи продолжат обмазываться трупным пеплом на берегу Ганга. К тому же часто говорят, что Ганди в итоге отказался от радикального ненасилия и признал, что все-таки иногда можно, чтобы «предотвратить большее» – и тут уже мы приходим к пункту 3; так это или нет – не знаю. В устах любого нормального православного «толстовство» – это грязное ругательство: мы не «толстовцы», мы должны сопротивляться злу силой. Апокатастасис, то есть, грубо говоря, «всеобщее спасение», было официально осуждено как ересь на Вселенских соборах, и ваш любимый Феофан Затворник говорил, что праведники будут показывать на грешников в аду жирными пальцами и радоваться их мучениям. Поэтому Сергий Желудков, которого возмущали жестокие сцены из Ветхого Завета и который называл Иисуса Навина «еврейским Гитлером» – в сущности, еретик, отброс, маргинал. На каждого Мартина Лютера Кинга (условно) находится тысяча омерзительных гомофобных баптистов, призывающих на геев огненный дождь. Ну и все в таком духе, примеров не счесть. Короче говоря, всякий раз, когда в религии возникал идеал ненасилия хотя бы в его негативной форме, он тут же отвергался и переваривался, так что от него не оставалось, ну, мало. Это невесело, но как-то так всегда получается.

конечно, нужно почитать об этом побольше, но.