Готовлюсь к курсу по утопиям и антиутопиям в 'Страдариуме'. Пр | Рыба Лоцман

Готовлюсь к курсу по утопиям и антиутопиям в "Страдариуме". Пришла к довольно очевидной, вероятно, мысли, которую почему-то никогда не могла сформулировать раньше.

Утопии от Гипподама до Чернышевского всегда являются реакцией на какую-то непосредственно наблюдаемую коллективную беду: падение Милета, поражение в Пелопоннесской войне, обезземеливание английского крестьянства, революционные настроения в России XIX века и реакция на них со стороны государства... Утописты всегда пытались предложить такую гипотетическую форму социального и политического устройства, которая позволила бы избежать катастрофы в прошлом или предотвратить ее в будущем. Грубо говоря, проиграл Спарте - поучись у Спарты.

Социальная же антиутопия века ХХ возникает лишь в тот момент, когда утопические проекты прошлого начинают реализовывать на практике. Именно поэтому, как бы пугающе для нас ни выглядели "Город Солнца" Кампанеллы или "Государство" Платона, авторами они мыслились со знаком плюс. А вот мало, на самом деле, от них отличающиеся по смыслу "Мы" Замятина или "1984" Оруэлла идут с огромного размера знаком минус. Для Платона и Кампанеллы их проекты оставались ментальными конструктами, Замятин и Оруэлл были свидетелями чудовищных попыток применить их к жизни. Поэтому первые видели свои воздушные замки в розовом свете, вторые - в черно-кровавом.

А вот на излете ХХ и в начале XXI века появляются антиутопии нового типа, реагирующие на другие стимулы и другие страхи. И это, конечно, тема для отдельного большого разговора.