Продолжу рассуждения про человека, способного или неспособного | Восстановление авторства жизни

Продолжу рассуждения про человека, способного или неспособного (и в какой мере) влиять на средовые условия, способствующие здоровью или болезни. Вчера в первой части лонгрида я писала о том, откуда была вырвана цитата: что в функциональной медицине есть представления о том, что болезнь возникает тогда, когда определенная генетическая предрасположенность встречает определенные условия среды. Соответственно, в большинстве возможных случаев, если средовые факторы не соответствуют условиям, необходимым для возникновения болезни, то болезнь не возникает.

С этим для меня связаны несколько важных идей и принципов.

Во-первых, аксиома об оптимальной среде. “Для каждого человека существуют оптимальные условия, в которых его организм реализует свой потенциал-к-здоровью”.
Во-вторых, право на жизнь в оптимальной среде. “Каждый человек имеет право жить в оптимальных условиях, в которых его организм может максимально реализовать свой потенциал-к-здоровью”.

Тут сразу, конечно, возникает отклик, как в анекдоте: “Я имею право? — Конечно, а как же. — Ну так я могу?.. — Нет”. В смысле, право-то человек имеет, но имеет ли он возможность?.. Идеальный мир в моем представлении был бы устроен так, что право человека жить в условиях, способствующих максимальной реализации его здоровья, было бы в центре, и многое, если не все, выстраивалось бы вокруг этого. Это во многом составляет для меня смысл-максиму, это мой критерий “добра”, ориентир при принятии практически всех решений. “Будет ли то, что я собираюсь делать, способствовать созданию оптимальной среды для здоровья — моего и других людей?” (…у кого всплыло по ассоциации со всем этим слово “аутопоэз”, тому дополнительный балл и звездочка :))

Понятно, что идеальный мир — это ориентир, и что весь мир привести этому в соответствие едва ли получится, но это не повод опускать руки и вообще ничего не делать. Потому что тут есть третий аспект — про реальный объем и способность влияния. Это континуум, на одном конце которого фатализм: “Все эти условия слишком масштабны, их магнитуда огромна, я ничего не могу сделать”, — а на другом конце которого — необоснованный гоп-оптимизм: “Я могу все, каждый может все, нет никаких препятствий, стоит только захотеть и понять, что именно делать, ура”.

Реалистический-настрой-и-упорство ездит по этому континууму, не приближаясь слишком к его концам: “Есть факторы, на которые лично я из своего нынешнего контекста повлиять не могу, но есть какие-то другие факторы, на которые я повлиять могу, и важно отличать одно от другого. Я могу быть больным, соматически и/или психически, уставшим, загнанным в угол обстоятельствами, отчаявшимся и вот прямо сейчас не способным на что-то влиять. И это бывает со всеми иногда. Но я не один и не обязан со всем справляться в одиночку, это раз; и это состояние немощи и загнанности тоже не всегда одинаково интенсивно, это два. Когда у меня есть просвет и чуть больше способности на что-то повлиять, я могу выбрать, во что вложить силы, чтобы изменить средовые условия для меня так, чтобы мой (и/или чей-то еще) потенциал-к-здоровью мог реализоваться немного больше”.

И вот тут как раз вступают в игру терминологические различия между “средовыми” и “поведенческими” факторами. Очень многие из тех, кто отвечал мне на вопрос, какие есть возражения, называли в качестве средовых факторов (присутствующих как данность) нечто, относящееся к области географии и экологии: например, климат, загрязненность воздуха и воды, — а в качестве основного действия, меняющего среду, называли переезд (…по тем или иным причинам невозможный).
Если посмотреть на это сквозь призму функциональной медицины, поставив в центр организм, можно сказать: