Эх, глянуть бы хоть одним глазком, что у Военега того имеется! | Разные истории 📚

Эх, глянуть бы хоть одним глазком, что у Военега того имеется! Да и у других мужей интересующихся, поди, есть на что подивиться. Военег-то энтот – голова. Такую мысль светлую грамоткой своей родил! Это ведь можно слух пустить по всей Гардарике, чтоб собиратели встретились в одном месте. Все со всеми чтобы менялися да торг вели. И главное – все свои. Никто не станет в бороду усмехаться, что мужи, силу и вес имеющие, картинками с надписями забавляются.
И сел писать:
«Люд земли русской! Кто собирает картины с надписями! Я, Онуфрий Новгородский, зову на торжище. По зиме, как лёд встанет на Волхове, собирайтеся, братья, в граде Новгороде. Друг на друга посмотрим да иконы обсудим. И поторговать не мешало бы. Берите свои доски расписные да везите на торжок. Кланяюсь, Онуфрий Новгородский!»

* * *
Павел только головой покачал.
– И что нам теперича? Энту грамотку на площадях зачитывать? – спросил он, сворачивая бересту и пряча за пазуху. – Не задаром хоть?
– Нет, не даром, – радостно откликнулся Силантий, хлопнув по плотному мешку. – Соболями Онуфрий расплатился. И щедро.
- Так ты грамотку ту купцам, кто в обрат в Муром едет, передал ли?
- А то! И в Ростов, и аж в Керич отправил. А на Ладогу сами свезём! Ну, тронулись, что ли?
Бодро ехали, поспешали до осенней распутицы. Но в ладожские леса въезжали с опаской. Хоть и охрана была, и купцы все оружные, да слухи про Выкреста ходили один страшнее другого.

Но напрасно сторожились, всё одно прозевали. С резким хрустом ломающихся сучьев поперёк дороги упало дерево.Только торговцы обнажили мечи, как из кустов выбежала толпа мужиков. Все грязные, в рванье да лохмотьях, но оружие в порядке. Пусть и только дубинки, серпы да косы. Но целые и нигде не ржавые.

Самый здоровый из разбойников, со свалявшимися пейсами, помахивая огромной дубиной, утыканной кусками чёрного камня, вышел вперёд.
– Здравы будьте, люди торговые! Куда путь держите? – тать ухмыльнулся. – Может, поделитесь товарами? По-доброму прошу.
– Ты, паря, проси как хочешь, а нам своих детей кормить надо, а не твоих голодранцев, – сквозь зубы процедил Павел, поигрывая топориком.
– Так ведь и они мне все дети, верно говорю? – разбойник обернулся, и мужики захохотали. – Ну, посмотрим, чья семья крепче!

С этими словами он ловко подпрыгнул и наотмашь ударил купца дубиной. Павел завыл, хватаясь за раздробленное колено, а в следующее мгновение захлебнулся кровью от второго удара. А тут и остальные бандиты налетели на караван. Силантию с размаху резанули косой поперёк груди, и купец упал, пытаясь зажать широкую рану. Степан успел проткнуть копьём одного разбойника, но ратника стащили с лошади и затоптали. Остальных порешили тут же.

Деловито и споро шайка принялась шарить по сундукам и мешкам. Мойша лишь ходил да покрикивал:
– Ищите! Ищите, волчьи дети, мне нужны они все!
– Глянь-ка! – окликнул вожака Пашко. – Оно?
– Спрячь! Пригодится и эта малость, – Мойша присел на телегу. Взгляд его упал на окровавленный берестяной свиток. Выкрест подобрал его и просветлел лицом.
– Сыны мои! – завопил Мойша. – Нашёл! Нашёл!
– Икона?
– На бересте?
– Что там, Мойша?
– Не икона, но место, где будут все иконы! Идём в Новгород!

* * *
– Так ты говоришь, что отдашь мне серебром, если выделю терем?
– Да! Токмо надо бы с широкой горницей, гостей человек полста будет. А отроков, что посообразительнее, надо на ворота городские поставить, чтобы указывали гостям, куда идти надобно.
– Добро, – кивнул посадник. – Всё равно не понимаю, зачем тебе это. Собрал бы гостей, да устроили бой кулачный. И самим потешиться, и людей порадовать.
– А и соберу… – задумчиво ответил Онуфрий. – Здрав будь, друже.

Терем под торг был немаленький – не пожадничал посадник. Онуфрий нанял троих мужиков, чтоб выправили внутри столы и лавки. В угол супротив входа водрузили иконы на продажу и обмен. Готовились принять гостей дорогих, удивить своими иконами, посмотреть чужие. Обменяться да поторговаться. Общий сход решили провести в третий день студня.