Здесь коротко невозможно, но я попробую. Их всех, побывавших в | Записки изнутри

Здесь коротко невозможно, но я попробую.
Их всех, побывавших в реальных и активных боевых действиях, домой сразу пускать нельзя никого.
Должен быть период в котором будет деактивированна военная программа.

Нельзя, потому что уже нет ничего того, что было до.
Совсем нет.
Зеро.
Вернее не так, все есть, но это важно обнаружить и вернуть.
И точно, уже, в иной форме.

Есть жена, дети, мама. Но поменялось все.
Не только он, но и они.
И представьте что в вашем доме друг, которого вы давно ждали, но он совершенно не знает что и как в вашем доме происходит.
Ваш родной человек пришедший с войны не попросит вас рассказать, что и как поменялось в доме и с вами за время его отсутствия.
У него нет ощущения разрыва.
Он ушел вчера. Как ему кажется. И вы всё та же.
Как ему кажется. И он вернулся в ту же точку.
Как ему кажется.
Но прошло уже полгода или год. И всё давно иначе.
Даже у вас.

Вы когда нибудь встречали человека много времени проведшего в коме?
Всё сначала.
Узнавать, говорить, ходить, касаться и привыкать.
Всё по новой.

Встретить с войны одновременно родного и невероятно чужого человека.
Это ужасно.
Ты видишь родное тебе тело, слышишь знакомый голос, но в нём нет понятного, когда-то, тебе содержания.
Это невероятное тяжелое и зачастую невывозимое испытание.
Справиться с этим может невероятно внутренне плотная женщина.
И любовь.

При этом, надо брать во внимание, что он в этом принимать участия не будет.
Не потому что не хочет.
Потому что, совершенно всё, и тело, и сердце, и память, и ресурс, находятся не тут.
Не с вами.
Сейчас так. Пока.
Какое то время.
И вы очень ему нужны, чтобы всё вернуть.

Столкнувшиеся с боевой психической травмой люди, как правило, проваливаются в два генерализированных переживания.
Ярость и бессилие.
Именно бессилие опустошает, взрывает, насилует и толкает на разрушительные шаги, некогда сильного человека.
Именно с бессилием невероятно сложно, порой невозможно справиться некогда сильным людям.
Именно из такого бессилия рождается ярость и насилие.

Итак.
Теперь никаких сюрпризов для него и следовательно удовольствий для себя.
Теперь никаких детских игр с неожиданными сценариями.
Теперь в этом доме все должно быть прогнозируемо, ясно, подконтрольно ему и безопасно.
Какое-то время.

Всё что может расцениваться им как угроза, должно быть вами предусмотрено на десять шагов вперёд.
Да, теперь твоя очередь заботиться о нём.
Он свою часть договора выполнил.

Контроль.
Он будет контролировать всё и вся, даже если до войны за ним этого замечено не было.
Тебе нужно суметь полюбить его контроль. Именно полюбить и именно контроль.
На какое то время.
Именно он помог ему выжить и вам встретиться.
Его контроль на войне помог вашей любви жить дальше.
Ты должна суметь его полюбить.
А сейчас он будет мешать тебе к нему приблизиться так как ты хочешь.
Тоже какое-то время.
И это нужно принять. Как необходимую часть восстановления.

С сегодняшнего дня и на какое то время много чего НЕЛЬЗЯ.

Нельзя резких движений.
Нельзя громкого голоса
Нельзя телесных неожиданностей
Нельзя подходить со спины
Нельзя подходить к спящему (даже укрыть одеялом или забрать пульт из заснувшей руки)
Нельзя без разрешения прикасаться.
Да, даже обнять. Даже, взять за руку.
Нельзя, нельзя, нельзя.

Нужно учиться самой и учить детей.
Нужно говорить и просчитывать.
Нужно предупреждать.
О входе в комнату, перемене планов, желании обнять, подойти ближе, поцеловать.
Да, звучит ужасно, но для того чтобы обнять, нужно спросить разрешения.
Нужно заявить о своём намерении.
И потом греть, греть, греть.
Нужно, нужно, нужно.

PS
Это отдельный и огромный пласт нашей, в смысле общества и помогающих специалистов, работы.
Воссоединение.
И тут много нюансов.
И мы работаем.

#Український_інститут_психотравми_війни