Что с нами может натворить текст? Все знают, что чтение — это | Лит. кондитерская
Что с нами может натворить текст?
Все знают, что чтение — это процесс превращения символов в целостный образ. Вот сейчас через привычные символы вы ловите мысли, которые я хочу донести. Или не ловите. Зависит от того, насколько вы в данный момент внимательны и погружены в процесс.
Ладно, а вы когда-нибудь задумывались, как на нас влияет текст?
Любой текст — связанные авторские мысли, которые при этом обрастают вашими собственными. И вот вы уже не просто прочитали про Дон Кихота, но стали думать о нем, примерять прочитанное к собственной жизни; вплоть до того, что стилистика текста на время — а бывает, что навсегда — может стать вашей собственной. Детские и подростковые книги как раз лучшая тому иллюстрация. То, что мы читаем в детстве, не только насыпает внутрь нас новых слов, выражений и переживаний, но и формирует вектор мышления, его стиль. Например, я точно знаю про себя: прочитанное с семи до тринадцати лет скроило мой мозг и оформило сознание. Не сформировало, но создало среду обитания будущих идей. Потому что я довольно часто говорю целыми фразами из тех книг. Мало того, интонация, с которой я произношу эти фразы, та же, что закрепилась в детстве, когда внутренний артист мысленно читал текст.
Текст проникает в человека легко, как вода в рыхлую почву. Причем неважно, хорошее это произведение или плохое. Мир не стерилен, и нам приходится иметь дело с разными творениями. Графомания тоже способна вскормить разлапое мировоззрение. Один советский автор, носивший ницшеанские усы, своими текстами убедил сотни тысяч людей, что нравоучение, помноженное на лубок, есть высокая литература. И по сию пору детей в школе пичкают этой вульгарщиной, которая стала отражением времени, только и всего. Библия с картинками минус ветхозаветный бог — вот сказки Горького. Причем под сказками я подразумеваю не столько жанр, сколько стиль — аляповатый, одышливый и сентенциозный.
Текст содержит мысль, но не всякая мысль является моралью. У того же Горького не всякая мораль являет собой мысль. То же с любимцем школьниц Эдуардом Асадовым. Если из поэзии вытряхнуть всю поэзию, останется Асадов. Проблема плохого текста в том, что он может стать отправной точкой. Человек, решивший, что Асадов или Горький — литература, может никогда не подойти к Пушкину или Чехову.
Так что же с нами делает текст? Меняет. Физически. Все прочитанное, как и съеденное, влияет на структуру мозга. Хорошо, что во взрослом возрасте мы сами можем составлять свое меню — и гастрономическое, и культурное. Однако то, как мы это делаем, зависит от съеденного ранее. И вот здесь всегда существует проблема условного Асадова: ребенок может потянуться к нему раньше и навсегда отравиться.
#литература
