Вчера Осипу Мандельштаму исполнилось 130 лет. Я не успела напи | Лит. кондитерская

Вчера Осипу Мандельштаму исполнилось 130 лет. Я не успела написать о нем вчера. Но пишу сегодня, буду писать еще много раз, потому что это один из самых великих поэтов. Даже не хочу прибавлять «для меня».

Родиться поэтом и жить в стране, где за стихи убивают.

Похоронить почти всех людей, которые были его «мы».

Пытаться покончить с собой.

Побывать в ссылке.

Умереть по пути в концентрационный лагерь.

Жена Осипа, Надежда, радовалась (многие поймут эту прискорбную радость, когда больной отмучился), что у мужа было хворое сердце, которое остановилось раньше, чем поэта этапировали в лагерь.

Немногие стихотворения Осипа Эмильевича сохранились. Часть их канула: была сожжена, прятана-перепрятана, осела по нечистоплотным карманам «своих» и ящикам кгбэшников.

Некоторые стихи Мандельштама невозможно растолковать, потому что образы в них слишком интимны. Анализировать подобного рода вещи – затея, равная по бессмысленности попыткам толкования чужого сна. Искусство вообще – это воплощенное бессознательное. Обычно автор цензурируют заархивированную символику своей души, лепя из нее более или менее понятное для адресата. А вот Мандельштам, по крайней мере взрослый Мандельштам, просто распахивал душу, и сначала на губах, а потом (не всегда!) и на бумаге заплетались стихи – сращение крови и всей вселенной.

Строки Мандельштама легко не понимать, но зато именно они лучше прочих помогают изучать себя.

Их нужно почитывать.