Знаменитое платье, из-за цвета которого спорили в 2015 году (д | Pan Meditat
Знаменитое платье, из-за цвета которого спорили в 2015 году (да, так давно), намекает на то, что наш мозг постоянно находится в состоянии «контролируемой галлюцинации». Во всяком случае, так пишут в MIT Technology Review.
Вам, возможно, повезло пропустить ожесточенные споры бело-золотой и черно-синей команд, но объяснение феномена заслуживает внимания: дело не в глазах, экранах или количестве рецепторов. На самом деле, одним людям казалось, что платье находится в тени, и поэтому мозг "вычитал" из палитры синий; другим казалось, что на платье падал прямой свет — исключался желтый цвет. То есть, картина мира в голове постоянно достраивается не только за счет сырых и ненадежных вводных, но также в результате подобных исключений и вычитаний. Так мы переживаем опыт «бытия собой» — в зависимости от способности мозга предсказывать и контролировать внутренние состояния тела; об этом у нейроученого Анила Сета есть любопытная книга Being You. Сет с коллегой Энди Кларком прорабатывают теорию контролируемых галлюцинаций, во многом подобную теории предиктивной обработки — мозг создает модели реальности и меняет их в зависимости от степени расхождения.
Мы не замечаем постоянных пересборок моделей вплоть до какого-то критического предела, но все наше восприятие по Сету — нейрональная фантазия, и реальностью мы называем пространство максимальной синхронности этих фантазий у большинства субъектов. В работе Сета, правда, остается белое пятно в лице «твердой проблемы сознания» — почему субъективный опыт вообще существует как некое свойство материального мира. Здесь просится темный поворот через вещи вроде теории интегрированной информации — можно считать, что потенциал к сознанию является фундаментальным свойством любой материи в принципе.
Но что это дает человеку?
Прежде всего, достаточно печальную перспективу наличия некоего временного «пика сознания». Где-то в вашей жизни наступает момент, когда вы предельно «являетесь собой» — мозг, венчающий хребет, смотрящий в реальность через интерфейс рецепторов и нейронов, движим химией нейромедиаторов. Как постоянно меняется наше тело, вырастая в размерах и усыхая, растет и усыхает наше сознание. На линии жизни человека можно найти точку предельности «бытия собой», где содержится его максимальный потенциал, при преодолении которого человек со временем все меньше сохраняет потенциал идентичности, начиная болезненно реагировать на растущую пропасть между миром и его моделями.
Натурфилософское прочтение аристотелевского закона движения позволяет взглянуть на эволюцию, скажем, птиц как развитие мировой хореографии летящих вперед тел — границы этого развития определены средой, и есть некое конечное число форм самых быстрых и опасных птиц, выраженных в органике способов движения. Не значит ли это, что человек содержит в себе последние формы движения и мышления в принципе, накопив в своем организме эволюционное наследие подобно тому, как дерево хранит историю в своих кольцах?
Спасительным и способным принести смысл существованию человека является способность создавать новые среды — как посредством архитектуры, так и через виртуализацию. Новые среды становятся почвой для новых форм движения и осмысления; петля производства сознания в будущем может затянуться на возможности строительства вселенных в подвалах и мегакомпьютеров с ИИ-напарниками для ношения в кармане. Но чем сильнее сознание человека колонизирует или переходит на аутсорс в область технологии, тем сильнее вопрос его собственного целеполагания как формы движения ума забивается в загоны рептильного мозга — с ростом возможности создания виртуальных реальностей, идеально подгоняемых под любую модель восприятия, атрофируется способность воспринимать и сознавать.
Разум (по крайней мере, человеческий) парадоксальным образом ограничивает себя сам, когда перестает испытывать необходимость адаптироваться и стирает контекст среды, позволивший ему появиться. Особое место, пожалуй, здесь имеет речь, которая имеет в рамках этого взгляда пограничный статус между способом движения и способом виртуализации; она тоже переживает процесс деградации.
