Просто лучшее мое интервью на тему детей и гаджетов, а заодно | Нормальные люди

Просто лучшее мое интервью на тему детей и гаджетов, а заодно и наших страхах.

Анастасия, преподаватель русской литературы.
На уроках в ответ на вопросы учеников «А есть ли в тексте запятая?», говорит: «Гуглим».

«Я поняла, что дети не умеют гуглить. Первое время, когда я просила их самостоятельно найти информацию, они возмущались тем, что на сайтах ничего не понятно, и везде разная информация. И я отвечала: «Гуглим, пока не найдем правильный источник»

О гаджетах, страхах и нашем желании запретить:

Когда дети приходят домой из школы, родители задают им два вопроса: «Как дела?» и «Что ты сегодня получил?». А однажды я наблюдала, как мама в одной еврейской семье спросила у ребенка: «Какой вопрос ты сегодня задал?». Вот почему на своих уроках я не отбираю телефоны, а прошу детей «гуглить» информацию. Раньше на вопрос «А что означает это слово?» преподаватели нам говорили «Посмотри в словаре». Теперь нам все это доступно постоянно. Но я обнаружила, что дети не умеют гуглить и не умеют задавать вопросы поисковой системе. Потихоньку мы научились понимать где ложь, а где правда. И какой вопрос нужно задать, чтобы это понять.

Как бы нам, учителям, не было больно — мы больше не носители знаний. Но мы можем сделать так, чтобы с нашей помощью ребенок смог научиться добывать знания, пользоваться ими, превращать их в инструменты. Теперь учитель — это проводник. Он, как джедай, дает навык и помогает идти дальше.

Сейчас я ехала в метро, а в вагонах на экране крутили ролики «Как сделать искусственное дыхание». Такие вещи мы все еще будем заучивать — посмотрите, как учат медиков. Информация — это как родной язык: он может быть наукой, а может быть инструментом. Для спасения жизней нам все еще необходимы инструменты.
Мы встречаемся с учениками на очень короткое время их жизни (хотя им может казаться наоборот). Поэтому учитель — это хороший друг, который может с тобой пройти короткий путь.

Недавно я разговаривала с лидером демократического образования Яковом Гехтом и спросила его о гаджетах. «А у вас есть ручка? – спросил он меня в ответ. – Дайте-ка ее мне. Вы ее боитесь? Нет? А ведь это опасный предмет в школе: можно воткнуть ее кому-нибудь в глаз или даже кого-то убить». А потом добавил: мы не боимся ручки, потому что знаем, что с ней делать. Если бы мы знали, что делать с гаджетами, мы бы не боялись, что у наших детей будет зависимость.

Конкурировать с «Гуглом» не нужно. У преподавателя остается самое ценное: опыт и возможность взаимодействия с другими. Для самое страшное — равнодушие. Когда я вижу, что ребенок сидит в телефоне, я понимаю, что я как педагог перестала быть ему интересной. Надо уметь зажечь своим предметом, чтобы бороться с таким равнодушием.
Я всегда говорю детям: опоздаете на урок — потеряете что-то важное. И они очень редко опаздывают, потому что действительно упускают что-то интересное и провокационное. Главное, чему меня научила учительница химии: если ты «зацепил» ребенка в самом начале занятия, то урок получится.

Откуда берется желание запретить телефоны? Потому что мы не знаем, что с ними делать. Когда появился печатный станок, у людей была паника: ведь теперь будут печатать Библию! Это как дать по попе ребенку: так проявляется наш страх. В нашем менталитете не принято честно говорить «Я за тебя волнуюсь, мне кажется, что ты потеряешься в телефоне». В моем детстве на вопрос «Почему?», мой папа отвечал: «Потому что». Мы не умеем объяснять, что нам страшно.