Спрашивали готов ли служить — сказал, что у меня диагноз астмы | Никита кричит

Спрашивали готов ли служить — сказал, что у меня диагноз астмы и мигреней. Устроили допрос о том, когда заметил, какие признаки, кучу уточняющих вопросов от членов комиссии в разброс про название лекарств, симптомы, как обнаружил, туда-сюда. Потом сказали, что эти болезни не их дело вообще-то. Распрашивали про тату — просто рисунки, потому что это кажется мне красивым. Помню слова «вот вам всё кажется и кажется»; «а больше нет пирсинга? А то вот некоторые и ниже пояса делают». В итоге сказали, что так и не услышали могу ли я пройти службу в армии и готов ли я к ней — в армию не хочу, она меня ни капли не интересует, но это часть нашего законодательства, а я законопослушный гражданин, так что отвертеться нельзя, если придётся. Тут они все начали бурно реагировать, говорить, что вот все бы так отвечали. Сказал, что себя я считаю психически здоровым, если вы об этом. «Да, а что за инцидент с тапочками был?». Начал объяснять, что это подарок друзей ради смеху, других у меня не было, никто мне из персонала не сообщал, что это вызывает проблемы, только взорвались в самом конце без предыстории. Потом узнал, что какие-то люди за моей спиной жаловались главного по отделению на эти тапки и на меня в них. «А вы почему себя здоровым считаете, вот беседа с психологом — открывает толстую папку — говорит об обратном: уклончивые ответы, странные смазанные рисунки…». Ещё много всего говорили, что показывало меня со стороны не самой хорошей, а я-то думал, что прошёл все идеально… «Вот там-то вы себя во всей красе и проявили»; «Невротический тип у вас по тесту…» — там дальше ещё много каких-то диагнозов звучало, но я уже плохо воспринимал эту информацию из-за чувства моментально отрубленной головы. «С интернета списывали? Или всем этажом заполняли?» — «Заполнял сам. Вы специалисты, вам виднее».

В тесте были вопросы из разряда «управляет ли кто-то вашим сознанием; следит ли за вами кто-то; верите ли вы в то, что можно исцелить человека лишь прикосновением» и ещё много подобной мути — естественно, всё это отрицал и даже не знаю, где успел так накосячить…


Потом вопросы кем работаю — «графический дизайнер, создаю визуальные элементы для донесения необходимой информации потребителю» — «А, визитки, что ли?» — «В том числе» — «Ну, тоже нужная профессия, наверное. Чо, пусть делает?». Тут меня отпустили за пределы кабинета. Узнать, что ты оказывается наиболее ненормальный с этажа по итогам теста — не самое приятное ощущение, да и вообще чувствовать себя психически нездоровым сомнительное удовольствие… Отвели обратно в наше отделение. Собрал вещи, обнял ребят. Сказали, что надо отнести справку о медицинском обследовании в военкомат, они лично приедут заберут все итоги. Не знаю сообщат ли мне в дальнейшем диагнозы, ещё не общался с консультирующими меня врачом и юристом.


Кто-то сразу уехал на такси, остальные 5 ребят пошли в магазин напротив, купили клинское, сухарики и сигареты — моментально начали довольствоваться пьянящей (в очень даже прямом смысле) свободой на крыльце этого места. Я лишь довольно наблюдал. Увидел, как на остановке высадился товарищ оператор, обещавший документацию моего возвращения в большой мир, а вместе с ним мой друг Коля Круговых. Радостно видеть знакомые лица, тем более что Коля меня не навещал и разлука длилась 30 дней. Камера, лучи солнца, свежий воздух — я шутил и улыбался, задорился. Такси не было, мы поехали через кучу частных домов, напоминающих крестьянские деревушки. Ожидал, что выйду на волю и вокруг будет эстетически прекрасный мир, а в итоге грязь и гадость — такой уж район, причём близлежащий к моему дому. По дороге все удивлённо смотрели на парня, который крутится вокруг меня с камерой, а я с двумя рюкзаками, подушкой, пакетом, да ещё и лысый с неестественно довольным лицом — по моим представлениям возвращение зека с лагеря. На улице можно ходить без шапки, всё тает, ручейки текут — сразу прошибла ностальгия о детстве и бумажных корабликах — стало так хорошо и тепло, не только физически.