Все выходные и понедельник мы собирали и считали подписи под п | Нюта Федермессер

Все выходные и понедельник мы собирали и считали подписи под письмом к президенту с требованием наложить вето на изменения в закон “О психиатрической помощи”. Подписали наше письмо 60 российских НКО и 25 513 человек. Это на сейчас. Сбор еще продолжается. Мы трое суток сверяли, перепроверяли, обновляли данные. 25 тысяч - это капля в море, но это живые реальные люди, которым не все равно!! И это очень много!

Конечно, я и сама думаю, что это всего лишь ещё одна петиция в интернете, ещё одно письмо, которое вряд ли что-то изменит. Но все-таки… Это очень сложная тема, пугающая и незнакомая. И время сейчас очень сложное - пережить бы. Нет сил на других… И вот тысячи и тысячи человек, оказывается, вовсе даже не закрывают глаза, а наоборот, еще и других призывают изменить отношение к тем, кому мы все должны помогать, но вместо этого обрекли на унижение и забвение еще при жизни. Каждая подпись - это борьба со слепотой и равнодушием. Это уже изменения!

Я знаю, что происходит в интернатах, я знаю, сколько свидетелей и свидетельств происходящему сохранено - тысячи фотографий даже в моем телефоне. И все эти свидетельства - про равнодушие и нелюбовь.

Я вспоминаю первые видео Насти Немцовой – девочки-женщины (ей 21 год, но весит она лишь 19 кг, а ростом с 6-летнего ребенка). Настю забрали в семью из печально известного ПНИ № 10 в Питере. Спасли, хотя она должна была стать следующей в списке погибших истощенных брошенных инвалидов. Ее новый опекун - Саша Альбертовская - прислала мне видео в первую же ночь настиной жизни «на воле»: Настю кормят из кулинарного пакета, такого конуса без носика, из каких обычно выдавливают крем на торты. Это Саша придумала специально, чтобы кормить Настю, потому что у нее нашлись время и любовь на додуматься. У Насти - неоперированные заячья губа и расщелина верхнего нёба, ей тяжело глотать, вода и еда могут попасть в нос или вытечь изо рта. Я пересматриваю это видео и вижу, как жадно Настя ест, жадно, до слез, ест, потому что не может утолить накопившийся голод. Настя придерживает этот мешочек неумелыми руками, злится, давится, не отпускает пакет, кричит, когда его отодвигают, чтобы вытереть рот или наполнить снова. В ПНИ Настя била себя руками по голове и шее - отвлекала себя болью от голода. В ПНИ Настю связывали, чтобы она не била себя по голове и шее, и она не била, так как лежала связанная. Но связанная или нет - конус никто для нее не придумал, и еда продолжала валиться мимо и вытекать, а Настя продолжала худеть… Насте повезло, потому что мы узнали про нее, потому что неравнодушие Александры Альбертовской не позволило директору Веревкину продолжать лгать: Настя худела не от болезни, а от голода.

Я знаю о случае в ПНИ, когда пожилой мужчина вскрыл себе живот, и его не успели спасти. Он умер из-за того, что персонал унижал его, бесконечно запрещая выйти на прогулку и увидеться с друзьями. Он не мог выйти на улицу, не мог обнять тех, кому был нужен, не мог найти поддержки ни у кого из персонала, он оказался в рабстве посреди страны, которая строила дороги, улучшала качество жизни, реализовывала нацпроекты и сдерживала инфляцию. Он оказался в учреждении соцзащиты без защиты и без прав, и не смог, не нашел решения лучше, чем вспороть себе живот - потому что не был больше никому нужен. Он не дождался появления «Службы защиты прав». В причинах его самоубийства никто не стал разбираться. Система просто-напросто не заметила еще одной смерти. Помер один, завтра на эту койку пришлют другого. Проще не замечать, чем любить.