Ясное дело, в психбольнице отрицают. В детском интернате отриц | Нюта Федермессер
Ясное дело, в психбольнице отрицают. В детском интернате отрицают, что смерть ребенка — результат халатности. Во взрослом интернате отрицают, что смерть пожилой женщины — результат истощения, то есть по сути — голодная смерть. В психоневрологическом интернате отрицают использование физической и химической фиксации с целью облегчения труда персонала или наказания проживающих (то есть отрицают использование методов советской карательной психиатрии). Еще абсолютно во всех интернатах, где я бывала, отрицают — а разве могут не отрицать? - сексуальное насилие, вынужденный (в связи с отсутствием лиц противоположного пола) однополый секс, насилие сильных по отношению к слабым как сексуального, так и просто физического характера, отрицают психологическое давление, отрицают издевательства над беспомощными и бесправными людьми. А разве могут не отрицать?
Не стоит слепо не верить администрации учреждений. Это не значит, что каждый раз они виноваты. Нет! Но до тех пор, пока учреждения эти закрыты от посторонних глаз, а директора являются одновременно и заказчиками, и исполнителями услуг, каждый случай нужно расследовать с привлечением независимых экспертов. Сегодня даже у заключенных в местах лишения свободы прав больше, чем у людей, проживающих в интернатах, или у детей, проживающих в детских домах. Они могут связываться с адвокатами, писать родственникам, к ним приходят правозащитники и члены ОНК.
Если родственники узнают про нарушение прав своих близких, проживающих в интернатах, и пишут, например, в прокуратуру, то рассчитывать на объективное расследование и результат, как правило, не приходится. Обычно в небольших городах, где находятся ПНИ, директор интерната, главный врач центральной больницы, прокурор города, глава района — это те люди, которые вместе ходят в баню, вместе встречают дни рождения и новый год. Не то, чтобы тут рука руку моет, не в этом дело. Дело в том, что каждый из них понимает сложности работы другого, и всегда воздержится от обвинений и поможет выбраться из непростой ситуации. Это та самая коллегиальная взаимопомощь, которую в других случаях хочется благословлять и поддерживать.
Когда я читаю такие новости, я точно знаю, что нарушения имели место. Мы с командой «Региона заботы» посетили более 250 учреждений здравоохранения и социальной защиты по всей стране. Психиатрических больниц было совсем мало — может быть, пять или семь, но они тоже были. Психиатрические больницы закрыты и скрыты от глаз проверяющих значительно больше, чем тюрьмы и ПНИ. И означает это только одно — нарушений там тоже больше.
