Ведущее британское медицинское издание British Medical Journal | НЕЧАЕВ
Ведущее британское медицинское издание British Medical Journal сравнило успехи различных стран в борьбе с COVID-19.
Есть такой рейтинг национальных систем здравоохранения GHSI. Последний раз он обновлялся буквально за пару месяцев до начала пандемии — осенью 2019 года. Россия там на 63 месте (рядом с Угандой), а на первых двух — США и Великобритания. И вот учёные-медики, подводя итоги года борьбы с пандемией, выяснили, что реальность сильно разошлась с рейтингом. Многие страны-лидеры оказались не на высоте. И наоборот: страны-«середнячки» неожиданно справились лучше. «Рейтинг не смог ничего предсказать» — таков первый вывод врачей.
Ещё один вывод: в том, как страны справляются с пандемией, важно не столько состояние здравоохранения, сколько качество политических институтов, социальных систем и, не в последнюю очередь, уровень социального неравенства. В развитых странах пандемия ударила в первую очередь по бедным. Именно среди них и темпы заболеваемости, и уровень смертности оказался максимальным даже в США. И наоборот: в странах с относительно небольшим разрывом между богатыми и бедными пандемия нанесла меньший ущерб.
Если говорить о России, то ключевой показатель — смертность в процентах к количеству заболевших — у нас лучше, чем во многих «развитых» странах и «отличниках» GHSI, включая США и Британию. Но хуже, чем, скажем, у Новой Зеландии, Вьетнама или, например, Германии. Иными словами — не провал, но и далеко не успех. Буквально «среднее по больнице».
Что в этом важно для нас?
Во-первых, понятно, что страновые рейтинги, будь то по медицине, качеству жизни, развитию экономики или «гражданского общества» — это чаще всего абстракция, если не фикция. При этом последние несколько десятилетий наше государство жило в вечной борьбе за места в таких рейтингах. Огромные бюджеты тратились и целые армии чиновников работали на то, чтобы, скажем, повысить место России в рейтинге Doing Business, или попасть в мировой топ100 вузов, или вырастить «индекс цитируемости» отечественных ученых. Так всегда бывает, когда приоритеты в управлении страной диктуют чиновники, живущие в мире табличных показателей. Всё это — не про жизнь.
Во-вторых, здравоохранение и медицина — это не одно и то же. Проблемы с течением пандемии в богатых странах как раз и показывают эту разницу. Они ушли далеко вперёд в создании и оснащении высокотехнологичных медицинских центров, развитии самого современного медтеха и фармы. Основной принцип — лечить быстро, дорого, качественно. Но когда пришла пандемия, выяснилось, что ключевое — уровень здоровья и иммунитета у большинства, тех, кто не числится «пациентами». Доля людей с хроническими заболеваниями, ожирением, диабетиков, сердечно-сосудистых больных — всё то, что относится к образу жизни, питанию, физической культуре, «доврачебной» заботе о своём здоровье. И здесь страны-мировые лидеры оказались не на высоте. Но и нашей стране, впрочем, похвастать особо нечем — а вот поучиться у других есть чему.
И в-третьих — главный вывод, который сделали авторы исследования BMJ. Ковид бьёт не столько по проблемам сферы здравоохранения, сколько по проблемам политического и общественного устройства. Впрямую — чем ниже качество жизни среди групп с низкими доходами, тем больше потери от пандемии. И косвенно — кроме болеющих и умирающих, есть ещё и другие жертвы пандемии: люди, потерявшие работу, запертые на карантин, дети, вынужденные учиться на дому вместо школы и т.д. И, да, целый ворох экономических и других проблем — от падения производства до роста политической нестабильности.
Как у нас с этим борется государство? Точечной раздачей денег из кубышки наиболее пострадавшим группам. Хорошо, что хоть так; но — и это всё, на что мы способны?
