Разговариваем тут с блогером. Блогершей. Не такой вот, как тип | Опусы шальной разведенки

Разговариваем тут с блогером. Блогершей. Не такой вот, как типа "сто способов пережить расставание с бывшим", а такой вот, как типа я. Которая по душевному нездоровью в рунет-то полезла. Вербализовывать нереализованное. Которую в детстве там мало гладили, если вообще замечали рядом. Которую папка называл "чудовищем", потому что там уши немного торчали.
При этом, левое - вроде на запад, ну а уж правое - на восток. И по ней, как по пню, можно было

определять, где тут тропинка на выход
из темного-темного леса.

И выходили буквально все. Какой-то муж там и два любовника, сосед и мальчик "на всякий случай"... Пока, увы, никого не осталось. И вот сидела она, как пень, заросши этими вот ушами. Как мхом. На запад и на восток. И изнывала уже от замшелости. И оппа - блогинг, простите, бложинг. Такое средство от недоглаженности. Пришел, изныл задушевное в столбик - и вот уж люди вокруг собрались, и чешут запад, и по востоку – немного гладят, как собачонку. Приятно? Скажете! Охуенно. Теперь молчит. Навсегда молчит.

Теперь из ста её гладящих тысяч пятнадцать плюнет ей прямо в лицо. Тыщ пять распнёт, или четвертует, приладив уши её к лошадям, какие скачут, как птицы-тройки, одна - на запад, другая - в ад. И никакой тропинки из леса. И никакого шага назад.

Молчит, не пишет, лежит колодой. И эта драма - такая чушь, если уж сравнивать с происходящим. Любая жизнь сейчас - просто чушь. И первый муж, и сосед, и мальчик. И эти столбики вот её. Любое горе, любое волчье вот это чувство, что ты одна. Все эти ужасы непризнанья, вся эта жизнь с грязным кляпом во рту. Такая чушь. Что нельзя про это.

И вроде хочется просто взять - и потянуть её прямо за уши, да вместе с лошадью, из болот. Но нету сил. И трясутся руки. И этот подвиг, увы, достижим, лишь тем, кто врёт. И себе, и людям. Простите нас, господин барон. Но способ ваш как-то не подходит. Вода из лошади не пойдёт.