Что происходит с музыкой Санкции, ограничения и даже ожидание | Музыкальный телетайп

Что происходит с музыкой

Санкции, ограничения и даже ожидание затяжного кризиса — не главные из наших проблем (главные измеряются в человеческих жертвах), но холодная документация тенденций, на мой взгляд, уместна. Вот что происходит с музыкой и что ещё будет с ней происходить.

Уходят стриминговые сервисы. Корпораций добра не бывает, и очеловечивать их последнее дело, но репутационные риски вкупе с валютными трудностями выжимают из страны международные сервисы — Deezer или долгожданный Spotify. В ближайшем будущем очевидны два варианта для музыки по подписке — «Яндекс.Музыка» поприличнее и «ВКонтакте» для тех, кто не отказался от старых коллекций из 2000-х и ранних 2010-х.

Музыканты удаляют музыку из российских стриминговых библиотек. Из первых ласточек — Макс Барских и Pink Floyd. Игорь Банников из «Баньки-Парилки» ведёт реестр недоступных альбомов — там, например, новые Charli XCX и Rosalía. В массовый запрет легальной музыки пока слабо верится (корпораций добра не бывает и среди мэйджор-лейблов), но это страшнее ухода стримингов, так как тут уже придётся возвращаться в эру MP3 и торрентов. Или отказываться от заметного пласта международной музыки (более ожидаемо, ещё хуже).

Из-за проблем с платежами российские музыканты теряют возможности монетизации. Можно ли сейчас купить что-то на Bandcamp? А вывести средства? Думаю, нет.

Большие группы и исполнители отменяют концерты, новые никто не планирует. И это, кажется, надолго. Причём речь не только о зарубежных, но и о наших или частично наших — например, группе «Нервы» или Фейсе. Условие для возврата концертов часто звучит какое-то абстрактное («когда Россия изменится»).

Люди теряют работу. Из-за отмены культурных мероприятий закрылся важный клуб «Успех». Промоутеры, работающие с международными привозами, вероятно, сменят профессию или переквалифицируются. Но тут прогнозы в целом оптимистичнее, чем в других пунктах — есть ощущение, что местные концерты вернутся в полную силу в любых обстоятельствах.

Восточная Европа выпадает из мирового музыкального контекста. Хоть условный Pitchfork и поставил в название телеграм-канала синее и жёлтое сердца, новости о музыке там выходят вполне буднично. То есть вот эта вся глобальная музыкопроизводственная машина не то что не приостановилась, даже не оглянулась и не сбавила ход. Происходит странный гэп для всего music discovery на русском и украинском языках.

Отменяются коллаборации между российскими и украинскими музыкантами. Например, лейбл Ивана Дорна Masterskaya отказывается от работы с исполнителями из России (и также удаляет музыку подписантов из российских стримингов). Каламбур, но любая коллаборация украинцев с российскими исполнителями ещё долго будет расцениваться их соотечественниками как акт коллаборационизма. Прежде чем что-то в этом плане изменится — признание той самой коллективной ответственности, годы восстановления отношений и надежда на, когда-нибудь, переживание культурной травмы как общей.

Рейтинги «отечественных» и «постсоветских» альбомов, вероятно, уже невозможны. С этими терминами вообще есть проблемы. «Отечественными» даже русскоязычные релизы из Украины адекватные музыкальные журналисты не назовут уже никогда, над «постсоветскими» задумаются, но проблема даже не в рейтингах, а в том, что само культурное поле между двумя странами единым уже не будет. Украинские музыканты перестанут писать песни на русском языке. В чём, в общем-то, ничего плохого даже в мирных обстоятельствах. Но всем будет непривычно. Заметка на полях: последний пост в канале до 24 февраля — про топ «Афиши» и Ивана Дорна на первой строчке. Времена-а-а.

Музыканты не могут молчать, но и говорить тоже. Учитывая, за что инкриминируют новую статью о фейках, под неё попадает всё, что каким-либо образом дешифруется как высказывание — речь о заложенном смысле, а не о конкретных формулировках. Музыканты, которые привыкли выговариваться на социальные темы, рискуют больше, чем раньше.