«… Арендт убеждается в том, что то великое зло, с которым отож | Моноклер
«… Арендт убеждается в том, что то великое зло, с которым отождествляют нацизм, воплощается не в фигуре Гитлера. Сама реальность зла воплощается в фигурах и личностях посредственностей. Таких, как Эйхман, убежденных в том, что добросовестно выполняют свой долг, исполняя приказ и являясь функцией государственной машины. Арендт раскручивает тему того, что питает собой самые страшные формы зла. Как возможно, что человек допускает возможность тоталитаризма, возможность геноцида? Возможность эта создана огромным количеством людей. Гитлер пришел к власти не силой. Его поддержала вся Германия, даже наш любимый Хайдеггер. (Но тот скоро понял, что ошибся.) Его поддержали люди, отказавшиеся от мышления, говорит Арендт. И человек этим доволен. Мы видели это в теории Ортеги-и-Гассета о массах. Арендт это просто радикализировала, создавая свою онтологию зла. Это касается любого зла. ХХ век показал, как это прежде всего касается зла политического. Когда все – Эйхманы. Каждый человек в систему какую-то встроен. Что будет, если отказаться думать? Мышление принадлежит области vita contemplativa – но это должно всегда в чем-то воплощаться: мысль должна родить поступок, даже если это только написанное слово. Но прежде надо думать. Отказ от мышления превращает человека в посредственность. Получается, что зло не сосредоточено в чьей-то сильной руке – люди дают ему паразитировать на себе и не противостоят ему силой своего мышления, в котором – исток морали, ответственности, чувства».
Мне кажется, две вещи, о которых стоит помнить сейчас, когда есть ощущение, что мы никак не можем повлиять на ситуацию, – это Vita activa Ханны Арендт и её же концепция банальности зла. Сделать любую мелочь, даже подписаться под открытым письмом (выше ) или петицией – уже лучше, чем молчаливое наблюдение.
Вот еще несколько мыслей из лекции Олега Комкова о философии Арендт:
«Арендт противопоставляет два образа жизни: vita contemplativa и vita activa. Созерцательная и деятельная <…>.
Созерцательная жизнь – «жизнь ума» – человек думает, погружаясь в себя. Только этого недостаточно. Как в противопоставлении приватного и публичного, важно, чтобы vita activa и vita contemplativa уравновешивали друг друга. Для этого нужно осознать сущность политического как сущность человеческой жизни и культуры вообще.
«Никомахова этика» Аристотеля. Он писал о трех образах жизни: созерцательная (жизнь философа, например), жизнь ради наслаждений (чувственная) и – жизнь политическая. Последняя – как бы противоположность созерцательности – действие. Vita activa соотносится с политической жизнью по Аристотелю. Жизнь человека, который иногда хотя бы участвует в создании всеобщего блага.
Когда Арендт эту идею деятельной жизни раскручивает, у нее намечены три измерения человека. Мы их рассматриваем именно в контексте деятельной жизни. Это труд (не в марксовом смысле), изготовление (творчество) и действие. Некая иерархия.
Труд = работа. Animal laborans – существо, вовлеченное в процесс преобразования действительности. Никакое другое животное не работает.
Изготовление. Homo faber – человек производящий. Творческий. Труд которого не просто является взаимодействием с вещами, но привносит в мир что-то новое.
Действие. Homo politicus – это тот образ человека, которому соответствует деяние, поступок. При этом очень важно, что слово и деяние – одно и то же. В публичном пространстве они имеют и должны иметь одинаковый вес. Слово – уже деяние. А деяние – слово, потому что о нем разносится слух, оно воздействует на людей».
