В истории русской философии можно найти достаточное количество примеров, когда склонность к интенсивной умственной деятельности определялась не только талантом, но также семейными традициями и воспитанием.
Ивану Васильевичу Киреевскому в этом смысле повезло как никому другому. Судите сами: его двоюродным дедом был легендарный В.А. Жуковский – родоначальник русского романтизма, автор слов к гимну «Боже, царя храни…», воспитатель императора Александра II. Отчим Киреевского – один из первых специалистов по столь модным тогда Канту и Шеллингу. Наконец, его мать
Авдотья Петровна Елагина была хозяйкой знаменитого литературного салона, который в 20 – 40-е годы XIX века был местом притяжения для талантливой молодёжи, российских литераторов и интеллектуалов.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что Киреевский уже в подростковом возрасте прочитал значительную часть домашней библиотеки, а в 17 лет стал одним из основателей
«Общества любомудрия» – кружка «архивных юношей», пламенно увлечённых немецкой идеалистической философией. Восстание декабристов и последовавшее за ним ужесточение внутренней политики в России привело общество к самоликвидации, но Киреевский до поры остаётся под обаянием западнических идеалов. В начале 1830-х годов он уезжает в Германию, а после возвращения в Россию даже организовывает журнал с характерным названием «Европеец». Инициатива не нашла отклика у государства, издание вскоре было закрыто, а Киреевский отходит от активной деятельности, пересматривает свои философские взгляды, утверждается в славянофильстве и ставит перед собой задачу создания самобытной русской философии:
«Чужие мысли полезны только для развития собственных».
И.В. Киреевский снискал себе славу «Дон-Кихота» русской философии и испытал на себе всё то, чем были окружены славянофилы: «подозрением сверху, враждебностью вокруг и равнодушием снизу». Но вместе с тем именно Киреевского, этого «тишайшего философа», часто называют основоположником самостоятельных традиций русского философствования.
