День был сложным. Время, будто играя с тобой, текло медленнее | Бокуто
День был сложным. Время, будто играя с тобой, текло медленнее обычного, сильнее растягивая сегодняшнюю дату. Через пару часов ты сможешь вновь заглянуть в любящие золотистые глаза, ощущающиеся, как что-то тягучее, вязкое и глубокое. Что-то, в чем тонешь, хотя отчаянно пытаешься выбраться. Его глаза — это паника внутри грудной клетки и одновременно солнечный свет в момент подступающего заката. Они были так же неуловимы, как лучи, лишь на секунды сияющие так красиво. Это изящество, желанное всеми, досталось одной лишь тебе.
Сколько ты не слышала этого заливистого смеха, проникающего в самые потемки твоей души и превращающиеся там в прекрасные цветы? Слишком долго, чтобы успеть нуждаться в нем, как в кислороде. Неделя? Две? Целый месяц.
Расстояние рушит нити, сплетающие сердца людей. Сначала серебряноволосый оставил тебя в вашем уютном гнёздышке в многоэтажном доме Токио — Котаро любил шум города, ему нравилось слышать жизнь —, а затем, так и не дождавшись его ботинок у порога, тебе пришлось срочно ехать сюда, в Мияги. Теперь ты бизнес-леди, ты ответственная, а значит приходилось беспрекословно исполнять свои обязанности главы компании, на роль которой сама согласилась с радостью.
Но обрадовать человека, до этого вытаскивающего тебя из пучины отчаяния — тоже входило в твои обязанности. Не наверное, а точно, это была самая первостепенная задача на двадцатое сентября, которое ты с любовью отметила на белых страницах календаря красным перманентным маркером, мечтательно обводя эту дату сердечком.
Тиканье часов отошло на второй план, когда твоя рука со смачным стуком поставила последнюю печать на важных документах. Главное, чтобы не было ошибок, которые придется исправлять. Тратить драгоценное время на нервирующую — но плодотворную — работу не хотелось. Вообще-то это действительно не то, к чему пару лет назад стремилась твоя душа. Ты точно не помнила, чего же желала юная Т/И, но она точно не хотела устало пялиться в белый пергамент с черными буквами, расплывающимися в утомленных глазах. По-моему, твоя подростковая версия всегда хотела просто быть свободной. У нее не было цели, мечты; она не старалась, ради оценок для поступления. Тогдашняя ты мечтала только о свободе, путешествиях автостопом и отдыха ото всех прошлых событиях. Возможно, это был лишь юношеский максимализм, но он до сих пор казался тебе увлекательным.
От рутины всегда спасали объятия Бокуто. Он был спасительным кругом после тяжких недель, выдавшихся из-за ненавистной работы. Ты порывалась оставить ее, но страх снова быть загнанной в угол из-за отсутствия хоть минимального влияния сковывал тебя, не давая и шанса продать бизнес матери. Ты была несчастна, несмотря на тщетные попытки Котаро это исправить, как-то помочь тебе. В этом случае помочь себе могла лишь ты сама, но было страшно быть никем и ничем.
