В этом году у меня нет итогов. Этот год я хочу вычеркнуть из ж | Katyamna

В этом году у меня нет итогов. Этот год я хочу вычеркнуть из жизни. Проснуться - так, словно это был сон.

Этот год сложен из названий городов. И людей. 

Мариуполь, Луганск, Донецк, Херсон, Бердянск, Харьков, Изюм, Казачья Лопань, Краматорск,  Балаклея, Каховка, Купянск, Макеевка, Сватово, Николаев...

И сколько-то я еще забыла.

И есть вторая половина моей географии. Ростов. Ростов для меня мужской. Почти все мои волонтеры в Ростове - парни. Волшебные. Надежные. 100 раз селившие моих беженцев. Большинство моих лежачих ехали через Ростов. Через Ростов ехал восьмимесячный Максим, Надина мама с болезнью Девика, бабушка Аси, которую встречали на автодоме на границе, ехала самая старая моя беженка, 91. Перелом шейки бедра... Ростов. Парни, которые спасают жизни.

Воронеж. Перевалочная база. Нескончаемый поток автомобилистов, попугаев, собак, кошек, ночных сообщений - куда нам теперь. Тонкие девушки и ребята волонтеры в Доме. Встречи на вокзалах. Переночевали, и можно ехать дальше.

Белгород. Парни, работающие в пвр, наши девочки, просто волонтеры. Белгород. Десятки раненных. Почти девяносто процентов моих одноногих - это Белгород. Аппараты Илизарова - это Белгород. Незаживающие раны - это Белгород. Парни на костылях - это Белгород. Пожилые женщины, делающие круг через мир с прахом в сумках - это Белгород. И одна тонкая девочка, хотевшая спасти мать своего мужа.

Симферополь. Считанные волонтеры. Таборы. Съемные квартиры, потому что нет волонтерского жилья. Без связи, потому что крымские симки бесполезны на материке. Сообщения с чужих телефонов: это я, я еду!...

Смоленск. Путь в мир. Перевалочный пункт. Мои автомобилисты. Мои неходячие и безногие. Уютное пространство недалеко от крепостных стен. Город, который я таки смогла посмотреть. И который почти что смог меня сломать.

Брест. Теплый. Уютный. С мягким хлебом и потрясающей картошкой, с накрытыми столами и долгими разговарами.

Нарва. Моя личная война. Мост, с которого всего лишь нельзя уходить. Нарва. 2.5 дня на границе, почти 60 часов.

Урбаны. Ночные переходы. Фургончик Эвы. Все всегда накормлены и встречены.

Псков. Десятки беженцев. Прямо от поезда в автобус. Через две границы. До тех пор, пока они не сломались, пока Шумилкино не встало на сутки.

Убылинка, Лудонка, Кунички...

Верхний Ларс, куда скопом поехали несколько семей подряд.

Брусника и Торфы - туда я тащила самых тяжелых. Их принимали. Без вопросов. Прямо с границы. Финны. И везли в больницы. Лежачих, одноногих, диализных, онкологических, сердечников...

Города, встретившиеся мне раз или два - Астрахнь, Ахалтырь, Новочеркасск, что-то в Якутиии, и еще десяток городов и мест, которые я не вспомню сейчас.

Москва. Безумная. Волонтеры, встречающие все поезда. Ведущие за ручку. Приносящие бутерброды. Провожающие и обнимающие.

Питер. Мой Питер. В котором все свои. Ты знаешь волонтеров не просто по именам, а в лицо. Ты по часам знаешь, сколько до какого КПП. Ты сам селишь и провожаешь. Ищищь одежду и готовишь бутерброды. Обнимаешь своих и плачешь со своими.

Я не могу и не хочу вычеркнуть эту нашу географию. Единственное, чего я хочу - я хочу, чтобы на будущий год мы встречались не потому что нужно кого-то спасать, а потому что хотим побыть вместе.

Не спали ночами не потому, что читали сводки - а потому что сидели вместе за одним столом.

Утыкаись в телефоны не потому, что там беженцы. А потому, что хочется поговорить.

Я очень хочу, чтобы в этом году, которого я боюсь, то, что мы делаем - стало не нужным.

Чтобы все закончилось. И все мы начали жить свои - обычные, простые, человеческие жизни. И нашли возможность быть счастливыми.