Московский городской суд решил оставить в СИЗО тяжело больного | Кагарлицкий letters

Московский городской суд решил оставить в СИЗО тяжело больного ректора Шанинки Сергея Зуева. Не помогли ни заявление тюремных врачей, сообщивших, что они не могут гарантировать выживание пациента, если он останется в заключении, ни даже милостивые слова самого Владимира Путина о том, что нет необходимости держать Зуева в застенках, хватило бы и домашнего ареста.

То, что суд игнорирует заявление врачей, понятно. Российская судебная система вообще не интересуется фактами, тем более — медицинскими. Но почему суд не послушался даже Путина?

Накануне заседания я говорил на стриме, что слова президента поставили нашу карательную систему в сложное положение. С одной стороны, для них категорически недопустимо признавать, даже в мелочах, свою неправоту, и тем более — уступать общественному мнению, само существование которого воспринимается как угроза национальной безопасности. С другой стороны, отказать в освобождении Зуева под домашний арест значило показать, насколько в действительности ограничена власть Путина. Президент обладает огромными возможностями, но лишь в тот момент, когда сам он выполняет волю окружающей его клики. Как тут не вспомнить поговорку прусских генералов, прозвучавшую в песне Альберта Шамиссо: «Und der König absolut, wenn er unsern Willen thut» (Короля власть абсолютна, коль он нам во всем послушен).

Трагизм ситуации состоит в том, что свобода, здоровье и жизнь Сергея Зуева стали предметом торга между различными группировками внутри власти. Сам заключенный уже давно никого из них не интересует, но они постоянно поднимают ставки, стремясь показать друг другу кто главнее. И если чиновники из президентской администрации дошли до самого Путина, пытаясь использовать это дело, чтобы ослабить позиции силовиков (или какой-то их группы), то те, в свою очередь, пошли даже на то, чтобы публично проигнорировать высказывание президента, лишь бы доказать свою силу.

Чем больше повышаются ставки в бюрократической игре, тем хуже положение ректора Шанинки. Общественная кампания в такой ситуации вряд ли может быть эффективна. А преподаватели, студенты, академическая общественность и просто неравнодушные люди, которые выступают в защиту узника, сами оказываются перед моральной дилеммой. Поднимая шум, публикуя заявления и протестуя, мы не только не гарантируем улучшения ситуации, но и рискуем навредить. Однако молчание и пассивность были бы предательством — не только по отношению к общему принципу (недопустимо держать в тюрьме очевидно невиновного человека), но и к самому Зуеву, которому наша поддержка эмоционально и нравственно необходима. Зуев невиновен и не признает вины. Он держится своих принципов, а мы должны держаться своих. Чего бы это ни стоило.