Все мы совершаем ошибки и нужно признаться, что я не исключени | ЗАЩИТА ПРАВ ДЕТЕЙ

Все мы совершаем ошибки и нужно признаться, что я не исключение.

Долго размышляла, как же публично описать эту ситуацию, чтобы не навредить.
Решила — говорить, как есть, ничего не скрывая, чтоб совместными усилиями найти выход.

Несколько лет назад, работая в полиции, помимо прочего, занималась детскими вопросами - координировала взаимодействие граждан, служб и полиции.
Мне звонили патрульные со всего города и сообщали о тех или иных нарушениях прав ребенка.

Насилие, брошенные на свалке младенцы, поножовщина, малолетние в притоне — все это старались разруливать по закону и в интересах детей.

Ну, как мне, неопытной, казалось тогда.

Я искренне радовалась, когда спасали очередного ребенка из очередного притона и верила, что ему будет лучше. И, наверное, где-то была права.
Наверное..

Уставшая, морально истощеная,но с чувством выполненного долга я уезжала домой. Помню, как долго стояла в душе и, казалось, не могу смыть с себя то, что видела за тяжёлый день. Запах преследовал. Картина перед глазами...

В тот день мне позвонили сослуживцы. Выявили страшный заброшенный дом, мать страдала наркозависимостью — свет отключен, отопление отключено, дети голодные.
Вместо окон — полиэтиленовые мешки.

Я позвонила в службу по делам детей ( тогда ещё начальницей была Дамаскина). Там мне объяснили, что дети очень любят маму, очень привязаны к ней и в семье нет проблем, кроме приватизации дома.

Я решила проверить информацию о семье в базе «АРМОР». И обомлела. Несколько страниц нарушений, в том числе, зафиксированное домашнее насилие. Единственный, кто помогал детям выжить, — бабушка, которая приходила их кормить.

После того, как мы подняли шум, служба все же приехала и забрала детей. И я вздохнула с облегчением. У них появился шанс! Не прошло и месяца, как этот дом сгорел. Говорят, подпалил сожитель матери.
И я снова обрадовалась— хорошо, что детей изъяли, ведь могли сгореть заживо, как неоднократно уже бывало в подобных случаях.

Дети находились в городском ЦСПРД ( центр социально-психологической реабилитации). Тогда его активно преподносили как лучший в области, я все еще была спокойна — ведь там им будет лучше...

Лишь спустя два год, от уже других воспитанников этого ЦСПРД, я узнала, как девятилетнего мальчика Эльдара воспитатель «укладывала спать», садясь задницей на лицо. Мальчик задыхался, она приводила в его чувства, садилась опять. Девочек закрывали в изолятор, таскали за волосы, били головой об стенку.


Было открыто уголовное производство, но директор ЦСПРД Жадан Т.Н ( она работает до сих пор) вместе с начальницей службы Дамаскиной «порешали вопрос» с местной прокуратурой.

И дело закрыли.
Хотя дети подтверждали действия воспитателей, которые в цивилизованном мире расцениваются как пытки ( а у нас — как социально психологическая реабилитация, ага).

Какое-то время о детях из «дома без окон» ничего не было слышно.
2019 год, звонок.

— Зоя, помогите нам пожалуйста. Нам негде жить, нам нечего есть.
Еду на встречу и обомлеваю - та самая бабушка тех самых детей, Людмила..
Несмотря на почтенный возраст, бабушка бойкая и живенькая — она не пьет, не курит, мало того, она сама не съест, а все отдаст детям. Дети ее называют мамой.
За это время ее зависимая дочь родила ещё одного ребенка...и бросила опять на бабушку.
О событиях в Центре дети рассказали уже лично, со всеми ужасающими подробностями.

И только спустя два года стало известно, что происходило после изъятия и что пришлось пережить и без того несчастным детям. Благодаря мне в том числе. Был ли тогда другой выход?

Сложные чувства.. досадные чувства.. Потому что выбирать приходится между злом и злом. Между голодом и пытками. Между смертью и пытками. Между сексуальным насилием и тюрьмой, под названием "Центр социально психологической реабилитации"
« Деткам там будет лучше» ..


Бабушка не сразу узнала, что я помогала изымать детей И, возможно, до сих пор не понимает, почему я всегда помогаю ей, когда она звонит.

Уже около года я, мои друзья, просто хорошие и отзывчивые люди тянули эту семью. Сейчас у волонтеров, которы