Мы потеряли чувство пасхальной радости, которое когда-то отлич | МАРАН АФА Блог Иоанна Бурдина
Мы потеряли чувство пасхальной радости, которое когда-то отличало христиан от всех прочих людей. Мы вспоминаем о воскресении только раз в году в строго определенные дни, а в остальное время живем так, как будто нам не дано обетование вечной жизни и не явлена победа над смертью.
И нигде эта наша потеря не отразилась так явно, как в церковном отношении к смерти. И в частности, в чине погребения мертвых.
Отец Александр Шмеман написал об этом целую книгу "Литургия смерти". Не буду ее пересказывать. Напишу только о том, что мне самому режет глаза каждый раз, когда я кого-то отпеваю.
Есть два отрывка этом чине - Евангельское и Апостольское чтения, - которые совершенно не связаны - ни по тональности, ни по смыслу - со всем остальным текстом. Только в них и сохранилась первохристианская радость от вести о воскресении Христа. Живое свидетельство людей, которые видели Воскресшего своими глазами, которым было обещано: "слушающий слово Мое, и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную; и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь".
Насколько дико смотрится на этом фоне весь остальной текст - и 118 псалом, и - особенно! - стихиры!
Сначала не меньше часа, подобно язычникам-египтянам мы заверяем Бога в чистоте нашей жизни.
Хорошо было царю Давиду рассказывать Богу, что он молится ему семь раз в день и все ночи напролет. Обычно же среди присутствующих на похоронах никто не может похвастаться такой ревностью - ни покойник, ни даже сам священник. Особенно нелепо звучат слова псалма при отпевании алкоголиков или "христиан на колесах" - людей, которых привозят в храме трижды в жизни: в младенческой коляске на крещении, в свадебном лимузине на венчании и на похоронном катафалке.
Эти бесконечные самовосхваления напоминают отрывок из Книги мертвых, который египтяне вкладывали в руку умершего и изображали на стенках саркофага. Это была его будущая защитная речь на суде Осириса. У нас речь за покойного держит его "адвокат"-священник, а в руку сразу вкладывают оправдательный приговор - разрешительную молитву (интересно, кому покойный должен ее предъявить? Бесам - на "мытарствах" или апостолу Петру на входе в рай?). Непонятно к чему этот поток вранья, если Бог не только знает дела, но видит даже сердце человека? И как это связано со словами Христа об отсутствии суда над христианами и о нашем переходе "из смерти в жизнь". Чего в этом больше - язычества или недоверия Богу?
Сразу за этим гимном о своей святой жизни мы вдруг переключаемся на рефлексию о тленности бытия - ещё 40 минут, наполненных гробами, костями и гниющей плотью. Чисто монашеский хардкор!
"всмотрелся я в могилы, увидел обнаженные кости...
Приходите, потомки Адама, посмотрим на подобного нам, теперь поверженного на землю, потерявшего всякое благообразие, разложившегося в гробу от гнилостных червей, поглощаемого тьмою и покрываемого землею.
Все члены тела являются теперь праздными; недавно они двигались, ныне все бездействуют, мертвы, безчувственны: глаза померкли, ноги связаны, а руки и слух бездейственны; на язык наложена печать молчания, — человек предается могиле. Поистине все человеческое — одно ничтожество" и так далее в том же роде.
И ведь это не просто концерт церковного пения. Это слова, которые священник обращает к людям, и так потрясенным потерей любимого человека! "Он отдается могиле, покрывается камнем, поселяется во тьме, погребается с мертвыми...
Он безгласен, безчувствен, мертв, недвижим", - каждое слово здесь - как гвоздь, который мы вбиваем в их сердца.
И как будто голос из иного мира вдруг звучат слова: "Братья и сестры! Мы не хотим, чтобы вы оставались в неведении об умерших, дабы вы не были в печали, как прочие, не имеющие надежды. Ибо если мы верим, что Иисус умер и воскрес, то таким же образом и усопших Бог приведёт чрез Иисуса с Ним".
Как радостно бывает видеть, что при этих словах поднимаются опущенные головы и в глазах появляется внимание: "ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат голос Сына Божия; и выйдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения".
(Окончание ниже)
