Я не сказала Джону, что наши сессии на самом деле не являются | Вроде культурный человек

Я не сказала Джону, что наши сессии на самом деле не являются лишь его собственностью. Любой сеанс психотерапии принадлежит обоим: и пациенту, и психотерапевту; это взаимодействие между ними. Психоаналитик по имени Гарри Стек Салливан в начале ХХ века разработал теорию психиатрии, основанную на межличностных взаимоотношениях. Отклонившись от позиции Фрейда, согласно которой ментальные расстройства являются интрапсихическими (то есть «внутри сознания»), Салливан полагал, что наши проблемы интеракциональны (связаны с социумом). Он даже заявил: «Признак высококлассного специалиста – это когда и дома, и во время приема это один и тот же человек». Мы не можем научить пациентов завязывать отношения с окружающими, если сами с ними не связаны.

— «Вы хотите поговорить об этом?» Лори Готтлиб

Замечаю за собой, что раз в пару месяцев ручки тянутся к какому-то психотерапевтическому авто-фикшену — не знаю, как еще назвать этот жанр, когда психотерапевт травит байки про людей и их проблемы (и иногда — свои).

Все думаю, что в этом такого прельстивого, ведь в общем-то от Ирвина Ялома до той же Готтлиб — пара метров перебежечкой, это реально очень похожие одна на другую книжки.

Идей несколько:

Во-первых, это избавленный от позолоты творческого переосмысления набор простых и понятных человеческих проблем. Авторского взгляда там мало (терапевтический все же — не равно авторский, на мой взгляд), поэтому намного проще эмпатировать персонажам (и, конечно, трепеща от осознания неправильности этого занятия, диагностировать себя по аватарке).

Во-вторых, из-за того, что персонажи нужны автору книжки, чтобы на их примере поговорить о симптомах и своих способах их лечения, все люди в таких текстах обычно — манифестации каких-то очень терапевтически архитипичных проблем. Это может раздражать, опять же, в творческих текстах, где хочется глубины, мотивации, сложности, полета человеческой мысли и фантазии, но ведь не ради этого мы (я) здесь.

Итак, в-третьих и, возможно, самых главных: мы (я) здесь, чтобы еще разочек убедиться в том, что мир и людей вокруг можно узнать, категоризировать, понять. Что нет нерешаемых проблем, что лет людей, сломавшихся окончательно, и что в починке чего бы то ни было нет никакой магии, божественной искры, луча света, падающего с небес и награждающего только тех, кто достоин. Что есть, в конце концов, метод, который можно разумно приложить к трещинкам и общей человеческой кривизне, что-то немножечко исправить и помочь людям жить лучшую, более комфортную, менее ужасающую жизнь.