«Раввин, проповедник и драгдиллер собираются на рождественской | Арен и книги
«Раввин, проповедник и драгдиллер собираются на рождественской вечеринке. Это не разгон стендапа; это подводка ключевой сцены в «Перекрестках», новом романе Джонатана Франзена. Драгдиллером является Перри, 15-летний сын Расса Хильдебрандта, помощника пастора Первой реформатской церкви Нью-Проспекта, штат Иллинойс. Это делает его С.С., то есть сыном священника, чреватой опасностями идентичностью, которая доводит некоторых людей до одержимости быть чересчур хорошими, а других, напротив, быть нарочито плохими. Когда мы впервые встречаемся с Перри, он оказывается в затруднительном положении между двумя возможностями: прекрасный, но беспокойный, он недавно решил завязать с наркотиками, быть добрее к своей сестре и вообще стать лучшим человеком, но ему трудно постичь целиком идею добра».
Если что, речь идет о новом романе Джонатана Франзена, любимого или ненавидимого американского романиста, одного из последних титанов жанра семейного романа, который после шестидесяти решил написать американскую вариацию «Братьев Карамазовых». Вообще, эта обстоятельная и благожелательная рецензия (чего с Франзеном в США давно не случалось) дает понять, что Франзен не сильно изменил себе и написал наконец ту книгу, которую мы читали раньше, о большой и немного традиционной американской семье, об отношениях братьев и сестер, чувстве вины и этических дилеммах.
«Это различие между реальной и суррогатной добродетелью становится центральной тем «Перекрестков» — настолько, что Франзен, который вечно выносит свои тематические проблемы в заголовок («Свобода», «Безгрешность», «Поправки»), мог бы назвать этот новый роман «Доброта», если бы это слово не звучало как неловкое восклицание. Это правда, что «Перекрестки» по-прежнему, как и любой роман Францена, затрагивает тему рождения и разложения американской семьи. И он также затрагивает проблемы, вытекающие из названия: перекрестки — это те события в жизни отдельных людей и в истории нации, когда необходимо принять важнейшее решение с необратимыми последствиями. Но, словно намеренно, книга вновь и вновь возвращается к одному и тому же вопросу: что значит для человека — и в некотором смысле для романа — быть хорошим?»
