2022-04-10 18:00:57
Девочки, отвечая на внутренний запрос, созревший в редакции, рассказываем вам, как работает военная пропаганда в тех случаях, когда ей занимаются по-настоящему, а не по остаточному принципу.
Под нужды военной пропаганды моментально мобилизуются все, тщательно взращивавшиеся до этого информационные ресурсы. Всем, строго говоря, похер, кем ты был в мирное время — независимым Financial Times, оппозиционным The Guardian, либеральным The New York Times, центристским Corere Della Sera или отбитым наглухо Bild. С момента наступления часа икс твоя главная задача отрабатывать спускаемые тебе темники.
Любые передвижения журналистов из так называемых “системных” и наиболее охватных изданий тщательно контролируются. Точки их сбора и отдыха жестко определяются. Назначаются провожатые, т.н. “офицеры связи”, которые собирают журналистов в группы и отвозят к местам съемок репортажей, которые изначально оговорены, либо подбираются по ходу развития ситуации;
Нет, тексты журналистов не проходят военную цензуру. Просто общее повествование и информационный фон не предполагают, что журналист напишет что-то из ряда вон выходящее, что сможет серьезно порушить создаваемую медийную картинку. Даже нет необходимости не соблюдать традиционный принцип “комментарии со всех сторон”. На три нужных для создания настроения комментария можно дать один нейтральный.
Критическим фактором (даже при тотальном контроле за медиапространством, какой мы наблюдаем сейчас) является время: главное выступить первым. При этом в выступлении может содержаться любая даже самая сверхъестественная дичь и людоедство. Главное, что сформирована отправная точка новости, в нее зашиты все необходимые тезисы.
Исполнение лежит на плечах очень профессиональных коммуникационных агентств, которые к военной пропаганде относятся с такой же тщательностью, как и к пяру кроссовок. Все механизмы очень простые и понятные.
Главное — это картинка. Если у тебя есть картинка, то ты контролируешь эфир. Если у тебя вместо картинки есть только слова, то это уже более слабая позиция. Даже если на тебя работают всем информационным фронтом.
Противоположная сторона полностью лишается доступа к любому эфиру. По-возможности ее необходимо отключать от всех средств доставки информации, от которых ты можешь ее отключить. Никакой альтернативной и безконтрольной точки зрения в медиа-пространстве враждующих сторон не может быть по определению.
Важнейшая задача в военной пропаганде — поляризация образов. Наши — “светлые эльфы”, их — “тёмные орки”. Одна сторона должна быть уверена в том, что на другой стороне — полные упыри, которые сожрут всех детей и изнасилуют всех женщин. На создание такого образа также работают визуальные средства: обложки и карикатуры.
Противник должен быть лишен всякой рациональности. Все его поступки по определению — проявление варварства. Всё что происходит на противоположной стороне: тщательно продуманный и выверенный план.
Любые задокументированные проявления зверств со стороны, которая ведет нормальную военную пропаганду, игнорируются или же оцениваются в нейтрально-позитивном ключе, как “эксцессы”. Любые возможные проявления зверств противоположной стороны возводятся в систему и тиражируются.
Любая информационная провокация живет максимум три дня. Как только ее эффект начинает выдыхаться, реализуется новая провокация, для того чтобы удерижвать в потребителях медиа-продукта максимальный градус неадекватности и эмоциональности.
Военная пропаганда на войска и население противника не возможна “в долгую”. Она эффективна на отрезке в полгода, при этом градус дичи должен постоянно увеличиваться. После этого она перестает работать полностью.
1.6K viewsΙφιγένεια, 15:00
H
