На Кольте история радиоприемника Даниила Хармса: Крупнейшая в | Мрачное обозрение

На Кольте история радиоприемника Даниила Хармса: Крупнейшая в мире частная коллекция мемориальных предметов, связанных с Даниилом Хармсом, принадлежащая издательству «Вита Нова», включает в себя рукописи Хармса и писателей его круга, личные вещи участников содружества «чинарей», издания произведений этих писателей и исследований о них, книги с автографами и маргиналиями Хармса, оригиналы иллюстраций, собрание журналов «Чиж» и «Еж». Надеемся, что в будущем коллекция станет основой музея Даниила Хармса, которого до сих пор нет в Петербурге. Мы продолжаем знакомить читателей Кольты с наиболее значимыми экспонатами будущего музея, с каждым из которых связана фантастическая и в то же время типичная история времен Хармса.
В преддверии Нового года мы воспоминаем рассказ Кирилла Грицына, племянника Даниила Хармса, жившего, как и сам писатель, в квартире № 8 дома № 11 по улице Надеждинской (ныне Маяковского):
«…однажды, помню, мы вместе встречали Новый год. Празднование Рождества с наряженной елкой было тогда запрещено, и мой папа Владимир Иосифович привез елку ночью чуть ли не в гробу. Ее поставили в прихожей, где нет ни одного окна. Туда же принесли стол с угощениями. Так в прихожей и встречали Новый год».
Действительно, запрет на празднование Рождества и Нового года с наряженной елкой действовал до 1935 года.
Кирилл Владимирович Грицын в Пушкине. Июль 1940 года «Вита Нова»
Сегодняшний экспонат виртуальной выставки тоже появился у Хармса благодаря Владимиру Грицыну — мужу Елизаветы, сестры Хармса, и отцу Кирилла. В 1939 году, после заключения Пакта о ненападении между СССР и нацистской Германией, Владимир Иосифович, занимавший высокую должность на заводе «Восход», был отправлен в командировку в Германию и привез оттуда два радиоприемника Telefunken. Один остался в комнате Грицыных, а другой стоял в комнате Даниила Хармса и его жены Марины Малич. Мальчишкой Кирилл Грицын нередко видел в комнате Хармса такую картину: Марина Малич лежит на кушетке, слушает радиоприемник и пьет пиво из маленьких бутылочек, которые ставит на полированную крышку. (Круги от этих бутылочек до сих пор хорошо видны на приемнике.) Он также вспоминал, что внутри приемника находилась бумажка с предупреждением о наказании за прослушивание иностранных радиостанций… на немецком языке: в нацистской Германии этого тоже не одобряли.
Многие записи в дневниках Хармса связаны с трансляциями радиопередач: о футбольном матче между турецкой и ленинградской командами, о пении Шаляпина, произведениях И. Брамса и Д.Б. Перголези... Стоит заметить, что до 1962 года все коротковолновые радиоприемники в СССР должны были быть зарегистрированы в органах внутренних дел. Разумеется, Хармс и не подумал бы зарегистрировать подарок Грицына.
20 августа 1941 года оперуполномоченный УНКВД, сержант госбезопасности Бурмистров направил по начальству проект постановления на арест «гражданина Ювачева-Хармс» на основании того, «что Ювачев-Хармс Д.И. к〈онтр〉р〈еволюционно〉 настроен, распространяет в своем окружении к〈онтр〉р〈еволюционные〉 клеветнические и пораженческие настроения, пытаясь вызвать у населения панику и недовольство Сов〈етским〉 правительством». Хармса арестовали 23 августа. Согласно протоколу обыска, произведенного в его квартире в этот же день, изъято: «1) Писем в разорванных конвертах 22 шт. 2) Записных книжек с разными записями 5 штук. 3) Религиозных разных книг 4 штуки. 4) Одна книга на иностранном языке. 5) Разная переписка на 3 листах. 6) Одна фотокарточка». Расписался в протоколе дворник Ибрагим Кильдеев (дворник Ибрагим присутствует в рассказе Хармса «Праздник»: «“А праздник такой, что наш любимый поэт сочинил новую поэму”,— сказал Ибрагим»).
К немалому своему изумлению, мы обнаруживаем, что в описи нет предмета, столь же опасного для владельца в августе 1941 года, как и новогодняя елка 31 декабря 1933 года. Немецкого коротковолнового радиоприемника Telefunken. 25 июня 1941 года вышло постановление Совнаркома СССР «О сдаче населением радиоприемных и радиопередающих устройств». За неисполнение этого постановления вводилась уголовная ответственность.
«Все боялись