Но самое ужасное во всей истории, конечно, реакция окружения, | Опыты чтения

Но самое ужасное во всей истории, конечно, реакция окружения, точнее, полное отсутствие реакции. Когда Лю Итин находит и читает дневник своей когда-то лучшей подруги, она тоже скрывает всё ото всех, кроме старой знакомой Ивэнь, и даже юрист помочь им ничем не может. Нужны доказательства. Когда одна из учениц Ли Гохуа публично называет его своим насильником, собственные родители девушки просят прощения у супруги учителя!!! Обычаи, «что люди скажут», «сама виновата», «потому-что-нельзя-быть-красивой-такой» мешают не просто жить, делают само выживание невозможным.

Эта книга – попытка разобраться, как в наше время такое чудовищное преступление покрывается завесой из отговорок и замалчиваний, что преступники чувствуют себя в полной безопасности. Это попытка выяснить, как выжить жертве с опытом такой травмы, и вывод здесь неутешителен – никак. В одиночку никак. Первой реакцией на эту книгу будет желание отодвинуть её ногой подальше, захлопнуть и больше никогда не открывать. Её нужно проглотить как горькую таблетку, и просто помнить, что правильное решение, вне зависимости от того, жертва вы или свидетель, или любая сторона подобной истории – сделать из этого историю. Не молчать.

"У всех есть свои причины, и даже у насильников тоже имеются свои, психологические и социальные. Но в мире нет причин быть изнасилованной. У тебя есть выбор. Можно прибегнуть к ряду глаголов, как часто советуют, — отпустить, переступить, отойти. А можно помнить о случившемся, и это не значит, что ты нетерпима, просто никто не заслуживает подобного обращения… Возведение терпения в ранг добродетели — способ, с помощью которого лицемерный мир поддерживает свой извращенный порядок. Злость — вот добродетель".

Несмотря на всё перечисленное, несмотря на самоубийство писательницы Линь Ихань вскоре после публикации этой книги, будет ошибкой видеть в ней только манифест. Это мастерски написанный текст с многочисленными отсылками из истории искусства, литературы и кино, которые превращают его в знакомство с китайской культурой. Даже точнее – тайваньской культуры, заимствующей у китайской. Каждая отсылка, стихотворение, имя и дата, указаны здесь не ради красного словца, но соединяют смыслы. Это болезненное, но удивительное знакомство с чужой культурой и чужим менталитетом, который лично я, признаюсь, никогда не пойму.