Malinina

2022-08-07 15:59:28 Из статьи Роберта Филлипсона ‘GLOBALIZING ENGLISH: ARE LINGUISTIC HUMAN RIGHTS AN ALTERNATIVE TO LINGUISTIC IMPERIALISM?’

В части Linguistic Imperialism Филлипсон пишет о том, что английский язык и его распространение стало для Британии и США в постколониальном мире оружием влияния и оружием лингвистической колонизации:
"There is no doubt that British and American leaders regard the spread of English as being in their interest. One of the first policy statements by Malcolm Rifkind, when he became British Foreign Secretary, was to the effect that Britain is a 'global power with worldwide interests thanks to the Commonwealth, the Atlantic relationship and the growing use of the English language' (reported in The Observer, 24 September 1995). The English language is promoted by Britain, according to British Council publicity, in order 'to exploit the position of English to further British interests' as one aspect of maintaining and expanding the 'role of English as the world language into the next century ... Speaking English makes people open to Britain's cultural achievements, social values and business aims' (from the press pack at the launching of 'English 2000', March 1995). The expansion of English in the postcommunist world is now less a strategic interest than a commercial opportunity. In the postcolonial world, the expansion of English was not left to chance. It was a strategic concern of the US and UK governments (стратегическое направление!), without whose blessing and funding the English as a Second Language (ESL) profession would not have come into existence in the trail-blazing form it took in the 1950s and 60s (Phillipson, 1992:chapter 6). Language promotion invariably interlocks with economic and political interests." Открыть/Комментировать

2022-08-07 13:25:54 Первая учительница Поли вызывала доверие – милый человек 65 лет. Потом начались проблемы. «Мама, Лидия Ивановна ставит нас в угол». Я поругалась с Лидией Ивановной, сказав, что я не для того растила ребенка 7 лет в атмосфере свободы и саморегуляции, чтобы теперь в 1(!) классе её ставили в угол. Я знала Полю – она усидчивый и спокойный ребенок. Она умела уже читать и писать к началу школы. И я понимала, что учитель не умеет заинтересовать детей. Ей нужно, чтобы они 40 минут (Господи, мне даже сейчас тяжело сидеть 40 минут без движения) сидели «по стойке смирно». Но это невозможно для таких крох. Из книги М.Безруких: «около 70% первоклассников имеют недостаточную сформированность произвольной регуляции и контроля деятельности». То есть они просто еще маленькие для сформированности этих функций. Надо дать им время вырасти, а не в угол загонять.
То же самое с чтением и письмом. Я на курсе по special educational needs в университете воспроизвожу иногда процесс письма на иностранном языке с точки зрения ребенка, который только учится писать и читать. Беру какой-нибудь сложный язык (взяла иврит, потому что я его изучала), показываю несколько букв, слов, а потом студенты пишут диктант. Легко было? Не очень. А то дети. Вот что такое словарный диктант на английском, например? Сначала ты должен освоить весь набор букв, научиться их сознательно различать и выделять, соотносить фонемы и графемы (то есть услышав слово ‘desk’, например, соотнести [d] с буквой ‘d’), то есть ты перекодируешь фонемы в графемы. А еще же его нужно написать! А если это какое-нибудь sight word в английском? А если нет проверочных слов как в русском? А если это фонема, которая кодируется разными буквами в английском, например [k] – cat и key? Сколько же этой крошке всего надо удержать в голове! А если он не выспался накануне? Начало занятий в 8.30 и 9 утра я считаю издевательством для большинства детей. А если еще в классе с кем-то не дружит? А если учитель дает постоянные «педагогические пощёчины» типа «опять вертишься!», «опять грязь в тетради!». И в итоге многие дети не могут преодолеть «мотивационный овраг» начальной школы. А потом учителя удивляются: ну ничего не хотят делать в средней школе! Да что же тут хотеть, когда возможности (возрастные в том числе) детей годами не принимаются во внимание? Открыть/Комментировать

2022-08-05 01:43:40 Муж мне говорит: я не понимаю, вы что, фактически убежали целой республикой, не получив компенсации за жилье? Я: ну да. Да, убежали и оказались никому не нужны. Ни собственному государству. Ни ВНЖ нам никаких нигде не предлагали, ни убежищ, ни копейки денег. Ничего. Нас просто стерли. Как говорил Митя в "Утомлённых солнцем: ластиком стёрли.
Поэтому нашей демшизе я сейчас хочу сказать: где вы 30 лет назад были? Вы хоть как-то о пострадавших русских в Чечне позаботились? Открыть/Комментировать

2022-08-05 01:30:39 Хочу, чтобы память об этих людях оставалась хотя бы так. Хочу, чтобы не было различия и всем беженцам помогали. Если уж права человека, то для всех. За две Чеченские войны погибло около 250 тысяч мирных жителей. В Чечне до войны был геноцид русскоязычного населения. https://proza.ru/2020/11/16/52 Открыть/Комментировать

2022-08-03 10:20:47 «Организатор TOEFL — самого популярного теста на знание английского языка — пересмотрел свои правила, и с 4 августа у россиян и белорусов снова появится возможность сдавать экзамен» - вот и хорошо. Еще одно доказательство тому, что возмущаться в соцсетях не так уж и бесполезно. Открыть/Комментировать

2022-08-01 09:31:18 В статье "Противоречия образования" Соловейчик пишет, что в образовании есть и всегда будут неразрешимые противоречия, проблемы. Надо принять это и понять, что панацеи и идеального решения этих противоречий не будет никогда. Он приводит 18 таких противоречий. Какое вам кажется самым неразрешимым?

1. Мы должны учить класс, в котором тридцать человек, так же хорошо, как если бы перед нами был один ученик, а это невозможно.
2. Мы должны думать о том, как чувствует себя ребенок в школе сегодня, охранять его детство и в то же время обязаны думать о будущем ребенка, о том, как ему жить после школы. Ребенок живет сегодняшней жизнью, а мы думаем о его будущем, отчего и проистекает неразрешимое противоречие между учителем и учеником. Нельзя не думать о сегодняшней жизни ребенка, но нельзя не думать и о его будущем.
3. Постоянно говорят о значении игры в жизни ребенка, постоянно повторяют: учить играя. Но игра и труд несовместимы. Мы должны играть с детьми и учить их трудиться. Знания должны даваться им и легко, и трудно. Разрешить это противоречие невозможно.
4. Чтобы ребенок работал, ему должно быть интересно; но интерес возникает только у того, кто что-нибудь знает, кто поработал.
5. Мы должны учить вместе мальчиков и девочек, но у них разные психологические особенности. Совместное обучение вызывает много нареканий, но не меньше нареканий вызывало и раздельное обучение. Полностью преодолеть это противоречие невозможно.
6. В каждом классе есть дети с разными способностями. Мы должны учитывать способности каждого и в то же время учить класс как класс. Как бы мы ни старались, это противоречие при классно-урочной системе до конца преодолеть невозможно. Темп продвижения вперед всегда будет для одних слишком быстрым, а для других слишком медленным.
7. Оттого, что мы даем знания детям разных способностей, в классе всегда будут менее успевающие дети и их достоинство будет уязвлено. Как давать знания всем детям, сохраняя достоинство каждого? При традиционной системе обучения это практически невозможно.
8. Обучая, мы вынуждены расчленять материал, иногда искусственно. И в то же время сохранять его цельность.
9. Мы должны сохранять последовательность в подаче материала и не должны сохранять ее, потому что во многих случаях она искусственна.
10. Мы должны поддерживать на уроке максимум необходимого порядка и одновременно предоставлять детям максимум свободы.
11. Мы должны поддерживать традиции школы и передавать их; а в то же время нам приходится постоянно разрушать традиции, чтобы создавать новые.
12. Мы должны относиться к детям по законам любви и всепрощения – и мы должны поддерживать справедливость в классе. Справедливость и всепрощение часто несовместимы.
13. Мы должны общаться с детьми, что требует равенства с ними, – и должны руководить детьми, а всякое руководство вызывает чувство неравенства.
14. Мы должны открываться перед детьми, показывать свои чувства и настроение, – и мы всегда должны быть одинаково настроены на урок и работу.
15. Мы ждем от детей логики, рассуждений, доказательств, мы требуем от них полного ответа, но в то же время мы должны развивать способность к интуиции.
16. Мы должны приучать детей размышлять и рассуждать, и в то же время мы должны показывать детям свои отработанные мыслительные действия.
17. Оценивая работу детей, мы должны придерживаться объективных критериев – иначе нарушается справедливость, и дети обижаются. Но в то же время мы должны учитывать способности ребенка – иначе учитель кажется ему недобрым и несправедливым.
18. Школа должна быть зоной безопасности, но, ставя отметки, мы нарушаем чувство безопасности у большого числа детей. Открыть/Комментировать

2022-08-01 09:23:53 Вот абсолютно справедливый вопрос. Ну если не даются человеку эти физика с математикой, что вы детей ими мучаете? Что случится, если их убрать? Неужели земля налетит на небесную ось? Открыть/Комментировать

2022-08-01 08:41:57 И опять согласна с Соловейчиком. Тоже так отвечаю на вопрос, какую школу можно считать хорошей. Открыть/Комментировать

2022-07-31 11:30:42 Как хорошо С.Соловейчик написал в одной из своих статей о "знаниях любой ценой". Вбить, втемяшить знания, вручить аттестат. Как ты при этом ломал ребенка, что происходило у него внутри, мало кого заботит. Главное, что я, учитель, вколошматил в него Present Simple, do\does и заставил зубрить тексты. Из статьи Соловейчика, написанной им еще в 90х: "У нашей школы, что бы там ни говорили о развитии, воспитании и прочем, одна цель – знания. Правдами и неправдами вбить в ребенка знания и умения.
У западной школы в отличие от нашей не один, а два приоритета. Американская школа, например, учит как может, но еще ее заботит нечто такое, о чем у нас и не знают толком, – внутреннее достоинство. Это не то, что внешнее, не о том, что не унижать и не обзывать ребенка; это совсем другое – внутреннее чувство своей собственной значимости в этом мире, которое западная школа старается (хоть и не всегда удачно) привить ребенку с самых ранних лет. Цени себя, знай себе цену, не чувствуй себя хуже или ниже других, ты ничуть не хуже взрослых и важных людей, ты всем ровня – смело подавай руку каждому.
Внутреннее достоинство – высшая ценность, на внутреннем достоинстве держатся и совестливость, и трудолюбие, и доброе отношение к людям, и умение справляться с жизнью. Для общества с конкуренцией школа должна готовить не юных бизнесменов – это не ее дело, а людей с достоинством – оно необходимо и предпринимателю, и наемному работнику.
Но вот противоречие, вот истинная причина всех без исключения школьных трудностей, она не наша, не особая, она одна на весь мир: подобно тому как несовместимы свобода и равенство, несовместимы знания и достоинство. Лишь в среде способных знание увеличивает достоинство, в других же случаях знание можно вбить в детей, только унижая их, только разрушая их чувство внутреннего достоинства.
Наша школа об этом не думает, у нее нет в списке приоритетов такой штуки – внутреннего достоинства. Американская же школа не может пойти на то, чтобы достоинство это разрушать. И если приходится делать выбор – знания или достоинство, – американские педагоги делают его однозначно – достоинство. Пусть остается неграмотным, это плохо, за это общество школу критикует; неграмотный – но уверенный в себе, но с чувством достоинства. Наши педагоги говорят: нет, в интересах ребенка мы будем его учить, мы всучим ему аттестат, это социальное равенство – и выпускают людей, все равно ничего не знающих да еще измученных школьными унижениями, с разрушенным внутренним достоинством." Открыть/Комментировать

2022-07-29 10:07:13 Мы привыкли к терминам ESL и EFL. Или, как у Кахру, есть, мол, Inner Circle английского (собственно, англофонные страны), есть Outer Circle (где английский как бы второй) и есть Expanding Circle (все остальные). Но тут у меня возникает вопрос – а что такой «английский как иностранный»? Мне говорят: ну как же, вот в России не говорят на улицах на английском, нет input. На это я отвечаю: как нет? Если я вчера 6 часов смотрела сериал на английском, это разве "«нет инпута»? У меня полдня проходит в какой-то переписке на английском. Мне русскоязычные ученики часто пишут на английском. Я переписываюсь по учебе на английском. Я смотрю видео. Разве это всё не делает английский для меня как минимум вторым (second), а не иностранным (foreign)? Что значит «нет англоговорящего комьюнити»? Да, конкретно в моем доме на улице Нагорной нет, но это и не мое комьюнити. Мое комьюнити находится за тысячи километров от меня. В разных странах. И оно говорит на английском. При этом я по-прежнему в Expanding Circle и английский для меня иностранный? Я не согласна, нет. Если считать монолингвализм нормой, то да. Но для меня это давно уже не норма, я живу в атмосфере двух языков. А кто-то – трех и больше.
Со мной согласны Мартин Дьюи и Констант Леунг в своей статье English in English Language Teaching: Shifting Values and Assumptions in Changing Circumstances. Они пишут, что для человека, живущего в самом центре Лондона, английский может быть вполне себе иностранным (он не пользуется им, он для него не язык общения). И наоборот, вы можете жить в Монголии или в России (примеры мои), и английский может быть для вас вторым, а то и наравне с первым.
Цитата: it is not only native speakers, as traditionally defined in a very narrow sense, who have competence in the language. In a growing number of countries we find both indigenous native speakers of English in the conventional sense (such as minority populations in India who grow up speaking English), as well as speakers who, after first acquiring an indigenous mother tongue, later shift to using predominantly or exclusively English in a wide range of domains. To classify these speakers as “second language” speakers simply does not reflect the sociolinguistic circumstances of their use of and orientation towards English.
Нормы носителей в изменяющемся мире – вовсе не нормы: «However, research has clearly shown that effective communication tends to have little to do with adherence to a set of (native speaker) language norms. Research studies in this field have begun to show how flexibility in the use of linguistic resources can enhance effectiveness and efficiency of communication. Intelligibility in lingua franca settings has more to do with awareness of linguistic and cultural difference, and a speaker’s ability to accommodate towards an interlocutor than knowledge of a single set of linguistic and pragmatic norms. Being adaptive is an essential aspect of the interactional skills of accomplished speakers, especially in language contact or lingua franca situations»
To be adaptive! Вот чему нужно обучать учеников. Открыть/Комментировать