В предыдущем посте был сформулирован тезис, что всем, чем Запа | Pavel Shchelin
В предыдущем посте был сформулирован тезис, что всем, чем Западная Цивилизация гордится она обязана сакральному источнику своего бытия – христианству. Под всем я имею ввиду науку, ценность автономной личности и совести, права человека и так далее. Тезис этот совершенно неоригинален, но этот тот случай, когда повторение и раскрытие не помешает.
Итак идеи, которые невозможно было бы помыслить без благой вести:
Каждый человек обладает равной моральной ценностью – до «нет ни эллина ни иудея», такой тезис звучал как откровенная глупость: моральный код в отношении членов «своего» племени всегда отличался от морального кода в отношении «варваров»
Рабство — это зло. Не случайно, что именно в рамках христианской культуры произошли не много ни мало войны ради того, чтобы покончить с этой практикой. Рим, Каста неприкасаемых в Индии, жертвы арабской работорговли (самая массовая в абсолютных цифрах) ясно свидетельствуют о том, что осуждение владения человеком, увы, совсем не самоочевидная идея
Примат Истины, на котором стоит все познание, вся западная философия, и который в глубине не отрицает даже Левая идея. Последняя этот примат извращает, так как ее посыл: «ищи свою истину» или “authentic self”. Но стоит это убеждение на словах Христа: «познаете Истину, и Истина сделает вас свободными»
Наука и научный метод в современном понимании просто были изобретены средневековыми монахами Католических орденов. Ответ на вопрос зачем познавать мир не самоочевиден. Может этим вообще не стоит заниматься? Вообще-то большая часть сообществ именно так и поступила! Причем иногда это был осознанный философский выбор, как в случае Ислама 11 века. То, что мы сегодня воспринимаем как научное знание, целиком обязано своим существованием именно монахам, стремившихся пройти путем веры и разума, и католической церкви в целом, под патронажем которой возникли университеты, культура дебатов, культура мышления, направленного на поиск истины.
Женщина – это человек, обладающая ценностью и достоинством не меньше мужского.
Индивид обладает ценностью, выходящей за пределы его групповой роли. Потребовалось развитие тысячелетней практик исповеди и самоанализа, что бы эта безумная для большинства культур мысль укоренилась в сознании.
И наверное самое главное: то, что мы в принципе имеем в отношении мира некий оптимизм – это главный подарок Христианства. Евангелие не даром называлось «благой вестью» - оно пришло в мир, который уже на уровне философий испытал все остальные пути: цинизм, материализм, нигилизм, радикальный скептицизм – все это уже присутствовало в мышлении римской и греческой философии. И Рим 1-го века крайне похож на наш современный мир. Только после жертвы Христа люди в массе своей получили уверенность, что в них бессмысленной по большей части жизни есть смысл, что до них есть кому-то дело, что их поступки имеют значение. Сама мысль о том, что высшее благо/высшая власть, должна почему-то любить самое маргинализированное - несовершенное, до христианства была бы немыслимой. Боги общаются с сильными и красивыми, а до неудачников им дела нет – вот норма. Никогда ранее в истории до христианства вершина иерархии бытия не становилась ДОБРОВОЛЬНО самой униженной (смерть). То, что мы в принципе ожидаем от мира чего-то хорошего, ожидаем того, что в нем может хоть в какой-то мере быть что-то отличное от отчаяния как на уровне частной жизни, так и на уровне общества, это не историческая норма.
То, насколько тяжело развитый мир переживает последние 100 своего бытия, не случайность, а следствие его отрыва от собственного основания. Если из дома убран фундамент, то стены сохранить крайне сложно.
