Сегодня я хочу рассказать качелям №2 какой стала, пока мы не виделись. Не такой, какой отражаюсь в зеркале (кажусь себе). Не такой, какой меня знают мама, тётя, дядя, кузены (кажусь другим). У нас с качелями своя «я»: для моего рассказа не нужны будут слова. Я собираюсь склеить это рассказ из разноцветных обрезков. Совершенно случайных, из большого мятого альбома.
Дует ветер, светит солнце, но свет его делается рассеянным из-за дыма: горит степь. Я сижу под «грибами» на деревянной скамейке, спиной к ветру, и мне очень сложно. С качелями №2 нет смысла лукавить: для них нет «правильного» и «не правильного». Качелям №2 нужно рассказать всё, что уместилось в тридцать лет одним емким разноцветным предложением. А ещё ветер — норовит вырвать из пальцев обрезки. Затекает спина и дым щиплет нос. Я иногда хмурюсь, злюсь на себя, иногда на ветер. Проходит часа два, прежде чем понимаю, что замёрзли руки, занемела спина, солнце почти село, а главное, — передо мной на скамейке лежу я, — вся я за три десятка лет.
