Но это потом, до заката ещё есть время и я должна успеть рассказать качелям №2 как прошёл день. Играли в бадминтон. Воланчик опять угодил в сирень и пришлось его долго искать, пробираясь сквозь зачарованный лиловый лес. Потом катались на горке по билетам: нужно было нарвать листов подорожника и предъявлять кондуктору. Один лист — один стремительный спуск по нагретому солнцем, отполированному детскими шортами и платьями металлу. Потом сосед сверху (кудрявый мальчишка лет восьми) выносил большое бежевое мусорное ведро и я решила его проводить, на самый край двора, за которым начинался большой мир. Там — мой детский сад, аптека, магазины и, конечно, кафе-мороженное со стеклянными креманками на высокой кручёной ножке (мы с бабушкой пойдём туда завтра — она обещала!)
Качели №2 никогда не перебивали. И сейчас они не издают ни звука. Только баюкают. А если пришпорить, то взлетают почти к нижним ветвям тополя, стоящего не так близко, чтобы бояться встречи, а так близко, как кажутся иногда облака.
