Оживающая Москва, самое начало двухтысячных — мне нет и пяти; почему-то казалось тогда [именно в том месте и в то время], что если и есть
режиссёр, то это Стивен Спилберг: может быть, потому что его «Парк юрского периода» и поражающие [bigger-than-life] динозавры были первым увиденным фильмом; он может чувствоваться сейчас глупым, манипулятивным, старомодным, но против его первости не скажешь ничего;
в автобиографических «Фабельманах» (2022) 75-летний Спилберг обращается к своим первым [в детстве] походам в кино, он видит там "The Greatest Show on Earth" Сесила Б. Демилля, а дома воспроизводит крушение поезда при помощи игрушек, снимая на отцовскую камеру, на плёнку 8мм..; но рождественская идиллия первых сцен почти не проваливается в приторность — главную роль в этом, кажется, играет направленность авторского взгляда: назад в прошлое — осознанно посмотреть на несознательное время;
мне легко узнать себя [и крайне сентиментально] в маленьком Спилберге — Сэмми Фабельмане, с его вдруг обнаружившейся одержимостью съемкой, склейкой и просмотром, с его вовлеченностью в светлую магию кинематографа; но ещё легче узнать себя в пожилом Спилберге, авторе этого фильма, который понимает, что незамутненная магия неизбежно претерпевает метаморфозы — когда изначальное счастье монтажа и создания спецэффектов начинает обращаться на изменение трагической реальности, становится способом скрыть неприятные подробности, справиться с болью — искусство, теперь похожее на религиозное само-утешение, по-настоящему захватывает жизнь;
в Москве начала двухтысячных я не знал, что все эти спилберговские динозавры, инопланетяне, археологи и акулы — только ширма для простейших историй о болезненном разводе его родителей; но мне и не следовало знать, и не нужно было — я находился в истоке;
[а теперь — как будто — посмотрел назад]
в.ф.
