Меня интересует все, что смещает восприятие катастрофы, не ума | check your всё

Меня интересует все, что смещает восприятие катастрофы, не умаляя ее.

Недавно я вспоминала, как Латур в "Где приземлиться" писал о том, что потеря своей земли сейчас знакома не только мигрантам, но и всем людям везде. Он писал, конечно, очень общо, и у меня нет сейчас книжки под рукой, чтобы свериться, но смысл, кажется, был в том, что земля горит под ногами у всех, больше нет мест на планете, где можно скрыться от разрушительных процессов.

Когда я читаю о войне в Украине, я понимаю, что она реально может случиться везде. Что опыт укрытия в подвалах, выбирания из-под завалов, самодеятельных похорон и т.д. может стать ближайшим будущим для кого-угодно из нас. Именно это, а не какая-то особенная чувствительность к боли других, делает нас восприимчивыми к этой трагедии, заставляет подключаться к ней.

Я помню, что ощущать эту связанность всего со всем (в России, раньше) мне было труднее. Может быть, из-за настроенности российских медиа (даже либеральных) на локальные события. Или из-за малого присутствия беженцев и мигрантов в культуре. Сейчас я понимаю, что то, что могло быть свидетельствами из разных перспектив, даже в узком сегменте независимых медиумов, на деле все равно оказывалось "взглядом москвича" на действительность. Это не поменять в одночасье. Это системная проблема – прав людей. И, конечно, это питает ощущение своей принадлежности к какой-то стране и национальному сообществу (вместо принадлежности к десятку других разных сообществ, в том числе этнических, социальных), питает имперское в конечном итоге самосознание. То есть то, что ударило сейчас с обратной стороны и по тем, кто войну не поддерживает и благородно ее стыдится – как россиянин. Стыдиться можно было бы меньше, если бы мы осознавали гибридность наших идентичностей, были знакомы с опытом других людей, других народов. Но и сейчас это уже происходит, это осознание.